Исихазм

Отчасти на возникновение концепции исихазма повлияло иконоборческое движение. Во-первых, иконоборцы способствовали тому, что византийское искусство обогатило свой изобразительный ряд символической напряженностью, так наиболее верным изображением Христа они признавали хлеб и вино (для Причастия). Во-вторых, иконоборцы предлагали верующим развивать собственное воображение, создавая внутренний образ Бога. Еще более значительные, хотя и оттянутые во времени, последствия имела идея иконоборцев самому верующему частично уподобляться Христу, возбуждая в себе добродетели как одушевленные образы. Из этой идеи выросла концепция "умного делания" исихазма. Исихазм (от греч. "безмолвие", "уединение") с 11 в. исподволь развивался в Византии и к. сер. 14 в. оформился в мировоззренческое учение. Основанное на тысячелетнем опыте богоискательства и общинножительства синайских и афонских монахов, оно было принято на Соборе 1351 г. как официальная доктрина православия. Творцами ее считают Григория Синаита и Григория Палама.
По этому учению Бог не познаваем разумом, но сам человек после специальной глубоко личной подготовки души и тела (в процессе овладения специальным навыком молитвы и в результате определенного образа жизни) может увидеть божественный свет, как это удалось трем ученикам Иисуса на горе Фавор ("Преображение"). Такое постижение Бога, непосредственное созерцание истины , воплощенной в конкретное несказанное видение, гораздо ближе к знанию, чем любое витиеватое объяснение.
Наряду с эстетическим восприятием Бога как неземного сияния и несказанной красоты, исихазм обещал верующему духовное и физическое совершенство. В результате полного "обожения" душа человека (и он сам) соединяется с божественными энергиями, которые являются одним из божественных проявлений и пронизывают весь мир, не совпадая с ним. (Сходную концепцию позднее повторит И. Ньютон, так и не будучи понятым: физические законы - лишь внешние проявления непознаваемых божественных сил.) Т.о., второй путь постижения Бога - полное слияние с ним, постижение его подлинной сути изнутри. Но если по этому пути совершить еще один небольшой шаг (шаг по пути гордыни, невозможной для православного), то мы увидим бога гуманистов, совпадающего с человеком, или просветленного Будду, за которым уже нет Бога-творца. Нет, божественная энергия это лишь сообщение с Богом, далеким и всемогущим, но который может присутствовать в человеке, снизойти к нему.
Исихастам противостояли варлаамиты, последователи итальянского грека Варлаама (1290-1348). Он пытался направить православное богословие в русло, близкое к западной схоластике. Как и следовало ожидать, он обрушился с критикой на наиболее мистическое крыло восточного богословия и гениально точно назвал школу, наиболее полно вобравшую в себя суть православия. Речь идет об исихазме. Исихасты верили, что Бог присутствует в мире как благодать, как несотворенный невидимый свет. Варлаам же истолковывал благодать в западных традициях как нечто сотворенное и отдельное от Бога. И по его мнению, православные монахи отождествляют Бога и материальные вещи. Противостояние исихастов и варлаамитов отразилось и в том, какие требования они предъявляли к верховной власти, к идеалу императора. Если исихасты основные доблести императора (Кавасила) отождествляли с нравственными добродетелями, то варлаамиты-западники подчеркивали образованность василевса, его мудрость (Дмитрий Кидонис). Но и те, и др. отстаивали монархию как идеальную форму правления, уподобляя ее либо отеческой заботе, либо воплощению единого разума общества - по аналогии с руководителем хора или судьей.
Движение исихазма, расцветшее в Византии в это же время и в аналогичных условиях, было подхвачено и на Руси. Если Иоанн Лествичник восхождение к Богу связывал с внешними условиями человеческой жизни, то исихазм учил овладению внутренними психическими и (через них) физиологическими механизмами. Относительно внешнего мира рецепт исихазма прост - молчание.
Сергий Радонежский, "божественные сладости безмолвия вкусив", подчинил его влиянию новое религиозное сознание. Из Троице-Сергиевой лавры вышли и Андрей Рублев, с его безмолвной беседой ипостасей божественного существа (Троицей), и наиболее яркий представитель нового литературного стиля Епифаний Премудрый.
На самом деле только в исихазме русская народная религиозность нашла приемлемый вариант христианского мировоззрения. Народное сознание иерархию как нечто данное свыше принять было не способно - в достижении определенного общественного положения русич видел проявление личных способностей, доблести и трудолюбия. Совладать с собой - на это и был направлен исихазм. Если для западной цивилизации после веков христианства сознание искусственности социальной иерархии было достижением (теория общественного договора), то для полуязычника северной Руси 14 в. это мировоззрение уже было естественным. Но в христианскую книжность это мировоззрение начало проникать в его афонском изложении только с 14 в.
Характерные черты новой литературы - психологизм, религиозная эмоциональность. Светские жанры, связанные с прежней иерархией (воинской прежде всего), отступили на второй план.
Тихая умиротворенность, "умное делание" себя соединилось с народными сказаниями в "Повести о Петре и Февронии". Любовь простой девушки к князю, несмотря на всю свою силу, полностью подчинена уму и воле - но от этого она впечатляет еще больше, становится непобедимой.
Как отметил один из первых "новых русских" того времени Даниил Заточник, основными необходимыми качествами служилых людей теперь стали ум и образованность. Это проявилось прежде всего в похвалах к правителю, но чаще - в обращениях к святым, покровительствующим национальным победам. В полной мере новый стиль присущ житиям Сергия Радонежского и Стефана Пермского, написанных Епифанием Премудрым (к. 14-нач. 15 вв. ). Религиозная общность Руси и Византии породила огромный поток переводов византийской литературы, что послужило источником для новых выразительных средств в отечественной литературе: был выработан и получил распространение особый патетический и торжественный стиль, выразительность и эмоциональный подъем. Были усвоены некоторые общие принципы орфографии и пунктуации, появились новые понятия - развивается литературный язык (стираются местные и областные различия).
Вычурный, орнаментальный характер нового стиля соответствовал его названию - "плетение словес". Для него были характерны музыкальность речи, словесная игра, основанная на смысловых тонкостях слов и их сочетаний, словообразования.
В церковной литературе формировался высокий "стиль", из которого изгнана бытовая и военная лексика, для чего вводятся греческие слова или описательные обороты. Вместо личных имен используются словосочетания вроде "муж некий" или "человек един". С помощью аналогий со Священным Писанием оцениваются события, придается им многозначительность. Образуется достаточно устойчивая система выражений, даже стилистические трафареты. При этом цель изложения - достичь повышенной выразительности при сдержанности чувств.
Аналогом этого стиля в живописи является стиль Феофана Грека. Деятельная активность оказывается практическим результатом сосредоточенного собирания сил.
Если в Византии появление исихазма не привело к практическим результатам, то на Руси новое православное учение вызвало подлинное преображение всей жизни. Сергию Радонежскому фактически приписывали даже заслугу победы в Куликовской битве.
В 14 в. Москва становится христианским центром Руси. В 1326 г. был построен первый Успенский собор, в кон. 14 в. - Рождественский и Благовещенский соборы. Исходным эталоном служил архитектурный стиль города Владимира. Соединение русского царствующего рода узами брака с родом Палеологов (1472 г.), последних византийских императоров, нашло свое выражение при строительстве нового Успенского собора. Уже прославленный в Венеции Аристотель Фиорованти прежде чем приступить к работе ездил во Владимир посмотреть на Успенский собор и был им восхищен. Новый кремлевский храм соединил в себе черты итальянского Возрождения и традиций православного зодчества. Фиорованти тонко почувствовал стиль русской архитектуры, кроме того, ему помогали мастера из Пскова и Новгорода.
А. Рублев
(между 1360 и 1370 - около 1430)
Подробности жизненного пути А. Рублева известны очень мало. Как и всякий средневековый мастер, он не подписывал свои произведения, в летописях его имя упоминалось редко. Однако историки предполагают, что он был монахом, долгое время жил в Троице-Сергиевом монастыре, одном из крупных культурных центров Руси той поры. Здесь для Троицкого собора он написал свое великое произведение - "Троицу". Три ангела символизируют в ней нерушимое единство, мир и согласие. Композиционно ангелы вписаны в круг, краски их одеяний дополняют и перекликаются одна с другой.
Вполне возможно, что потом А. Рублев жил и в Москве, в Андрониковом монастыре. В 1405 г. он вместе с известными иконописцами Феофаном Греком и Прохором из Городца участвовал в росписи Благовещенского собора Московского Кремля. Некоторые иконы этого собора сохранились до наших дней. Приписывают ему также и миниатюры рукописи "Евангелия Хитрово", названной по имени ее владельца. Среди миниатюр особенно выделяется мастерством рисунка и изысканностью красок изображение ангела.
В 1408 г. А. Рублев вместе с Данилом Черным, своим товарищем, расписывает Успенский собор во Владимире. Здесь до наших дней сохранились фрески на тему страшного суда. Для звенигородского собора Успения Рублев выполнил Звенигородский чин - иконы Спаса, архангела Михаила и апостола Павла.
Где-то уже после 1422 г. Рублев расписал Троицкий собор в Загорске фресками, которые не сохранились, и также со своими учениками создал его иконостас.
Полагают, что умер великий мастер в Андрониковом монастыре, там же и был погребен.