Перед человеком, не получившим специального исторического образования и опирающимся в своем восприятии на школьные впечатления, Древний Египет предстает как сохранившаяся «во плоти» глубокая древность человечества со всеми ее атрибутами: эпической мощью, степенностью и величием. Весьма характерным в этом отношении является высказывание русского писателя и философа В.В. Розанова, сформулированное с присущей только ему, чисто розановской парадоксальностью, но при этом точно передающее общий тон восхищения перед чудом: «Великий интерес к Египту проистек у меня из удивления к такому подъему в нем жизненной энергии, сочных, ярких сил, какого, я твердо знал, никогда не существовало ни в Греции, ни в Риме, ни у евреев. Меня все занимал вопрос, откуда проистекала эта энергия, не опадавшая на протяжении времени, равного прошедшему от Троянской войны (XII в. до Р.Х.) до наших дней. Греки гениально творили на протяжении каких-нибудь трехсот лет, римляне — на протяжении четырех столетий, но Египет, не уставая, весело, с улыбкой творил начиная уже с 4-й своей династии, по крайней мере за три тысячи лет до Р.Х. и до этого самого Р.Х., когда александрийские художники славились еще изяществом и вкусом своих работ, а знаменитая библиотека, основанная Птолемеем-Филадельфом, видела в стенах своих первых ученых тогдашнего мира. И все это без усталости, без исторического утомления, без того утомления, которое после 1500 лет самобытной европейской истории так явно легло на все народы Западной Европы, французов, отчасти немцев и англичан, на полувыродившихся итальянцев, испанцев, португальцев, не говоря уже о жалком отребье, оставшемся от «эллинов».

Наряду с этим представлением об устойчивости и неизменности, навеянным, в первую очередь, весомой и зримой мощью египетских пирамид, Древний Египет связывается в обыденном сознании с образом «первой цивилизации», воспринимаясь как форпост современной культуры, как демаркационная линия, отделяющая «цивилизацию» от «варварства». С Египтом кончается «мрак» первобытности и начинается новая жизнь, жизнь, согретая светом культуры и просвещения. Человек, лучше знакомый с историей, может здесь возразить и назвать еще одного претендента на роль «первой цивилизации» — Шумер, а историк вспомнит и о других, незаслуженно забытых древних культурах, но все это не отменяет сделанного утверждения.

Парадокс, однако, состоит в том, что источники по истории Древнего Египта гораздо более скупы и обрывочны, чем материалы по истории Шумера, например, и относительно документированной является лишь история Нового царства. О политических событиях и социально-экономическом устройстве Египта времен Старого, Древнего и Среднего царства мы знаем крайне мало. Ведь основным бытовым материалом, на котором писали древние египтяне, был папирус, сохраняющийся гораздо хуже, чем глиняные таблички шумеров. Поэтому главным источником по истории Египта этого времени для нас являются пирамиды, гробницы и заупокойные стелы. Иероглифические надписи и рисунки на их поверхностях таят в себе значительную информацию, но ее явно недостаточно для сколько-нибудь подробной реконструкции социальной и культурной жизни египтян этого периода, кроме того, такая информация далеко не всегда поддается однозначному истолкованию. Из всего сказанного следует малоутешительный вывод: наше представление о Египте как о чем-то давно знакомом и понятном — миф, рожденный европейской культурой и не имеющий под собой реальной исторической почвы. После этих необходимых замечаний мы попробуем выйти за границы изложенного мифа и обратиться к фактам, на которые можно более или менее уверенно опереться.