«Аргументированный, проникнутый глубокой мыслью диалог Запада с цивилизацией ислама, - считает президент ИРИ и теолог С.М.Хатами, - может наметить пути справедливого, гуманного и практического решения многих серьезных проблем мирового масштаба… Диалог желателен и предпочтителен потому, что он строится на свободе и воле сторон. При диалоге ничто, никакая мысль не могут быть навязаны собеседнику. При диалоге уважается независимость, самобытность суждений и убеждений сторон, участвующих в нем». Диалогу Запада со странами ислама, с нашей точки зрения, уже полторы тысячи лет, и если в XXI веке этот межкультурный контакт обрел форму обмена терактами и ракетными ударами, то, возможно, наступает эпоха для пристального изучения той реальности, которая с легкостью игнорируется политическими призывами к диалогу.

Теневые и агрессивные стороны духовных традиций остаются до сих пор не изученными в силу господства в науке последних столетий гуманистической антропологии и предельного ценностного релятивизма. Один из ведущих культурологических мифов – миф об абсолютной благости религиозной традиции, в изучении которой на первый план выходят только ее устойчивые позитивные черты. А между тем в каждой культуре существует своя предпочтительная форма внешнего и внутреннего террора, закономерно, но трудно доказуемо связанная с духовными константами данной традиции. Запад, на наш взгляд, нуждается в непредвзятом изучении мусульманской традиции, так как прежде этого нового изучения и глубокого понимания достижение консенсуса невозможно, слишком различные ценности приходят в данном случае в конфликт.

В приведенном нами суждении Хатами речь идет о свободе сторон. Известно, что именно понимание свободы и господства в цивилизациях Запада и ислама радикально различно. Свобода западного человека – его ценность и добродетель, представляющая собой вновь и вновь возобновляемые усилия быть свободным. Со времен греко-римской античности не считался свободным человек, порабощенный идеей, а диалог был возможен только между свободными. Независимость – важное свойство индивидуального логоса, духовная ось души, которая сама определяет контакт с внешними идеями, сопротивление чужой воле или навязанному миропониманию. Религиозно-мистическое строение души задает иное понимание свободы и считает вышеописанное состояние характерным только для западного профанического либерализма.

Не меньшее затруднение вызывает и «уважение самобытности суждений». Для того, чтобы диалог не стал движением по параллельным рельсам, важно найти то общее поле, которое бы несколько пригасило «самобытность суждений» и хотя бы потенциально создавало возможность достижения консенсуса. Кажущаяся легкость в этом вопросе создается распространенностью другого культурологического мифа, который представляет реальные духовные традиции просто как различные аспекты общечеловеческой культуры. Упрощенное понимание «общечеловеческого» свойственно, например, современному глобализму, который рассматривает нынешний конфликт между цивилизациями Запада и исламом просто как конфликт между богатыми и бедными странами. Более сложное понимание единства, нарисованное, например, Р.Геноном, как трансцендентальное единство религий и традиций или К.Юнгом, как единство символизма человеческой культуры – тоже не снимает проблемы, не объясняя, каким образом это единство превращается в многообразие культур. Чем объясняется культурная специфика, исключительность как принцип культурной жизни? Ведь «культура стоит на единичном, и в этом она противоположна науке, оперирующей общностями».

Культурологическая исследовательская оптика, поглощенная очарованием индивидуации, заставляет считать возможными лишь региональные партикулярные и этнические этики. Они существуют на основе сильной эмоциональной и мотивационной идентификации жителей данного региона, связанных друг с другом посредством общих ценностей. Изучая культуры, мы видим, как традиция, находясь за пределом определения, подспудно, но отчетливо формирует ментальность. Ведь как пишет известный синолог В.В.Малявин, «традиция есть альфа и омега – реальность, изначально присутствующая и предваряющая понимание, данная прежде всего, но постигаемая после всего».

Ряд исследователей, исходя из генетического единства нашего мира и сближения гетерогенных людей и групп, постулирует универсальную этику, не только в философии (как Хабермас, Апель и др.), но и в современных политических теориях, восходящих к идеологии общечеловеческих ценностей. «Для этого необходимо предполагать, - как справедливо утверждает Б.Хюбнер, - незначительные эмоциональные идентификации и слабые мотивации, довольствоваться минимумом правил, которые могут быть признаны самыми различными культурами, расами и народами, в том числе теми, которые еще несут на себе глубокие отпечатки фундаменталистских метафизик». В этом случае существует опасение в том, что консенсусу могут помешать могучие экономические и идеологические интересы. Хюбнер разделяет ту точку зрения, согласно которой богатство и господствующий в богатых странах потребительско-метафизический менталитет являются даже большим препятствием для создания коммуникативной общности и для нахождения согласия в жизненно важных для всего человечества вопросах, чем фундаменталистский этос.

С нашей точки зрения необходимое взаимное изучение предшествует созданию процедурной рациональной дискурсивной этики в качестве средства для решения общемировых проблем. Другое важное условие состоит в способности культуры к внутреннему диалогу, к реинтерпретации культурной традиции, к постоянному переосмыслению своего места в мире. Способность культуры к диалогу со своим прошлым создает для общества возможность увидеть в традиции источник обновления, с тем, чтобы принять Другое, не потеряв себя.