Самый знаменитый византийский гимнограф (сочинитель священных гимнов) — Роман Сладкопевец, живший в эпоху императора Юстиниана I (527—565 гг.). Как предполагают, Роман был крещёным евреем, уроженцем сирийского города Эмес; он служил диаконом сначала в Берите (нынешний Бейрут), а затем в столице империи Константинополе, где, возможно, принял монашеский обет. И это почти всё, что известно о жизни крупнейшего музыканта, певца и поэта.

В творчестве Романа определились основы церковного сладкогласия (хорового песнопения), и византийская, а вслед за ней и русская Церковь прославила его как святого, получившего дар источать «услады сладкопения» от самой Богоматери, и сохранила — хотя и в очень небольшом объёме — его гимны в богослужебной практике. До нас дошло 85 (из предполагаемых 1000) кондаков Романа. Кондак — особый жанр византийской гимнографии, популярный в V—VI вв. Кондак включал от 18 до 24 больших строф, или икосов (греч. «икос» — «дом»). Все они, кроме первой, имели общую ритмическую структуру и одинаковое окончание — рефрен. Первая строфа, или зачин, кондака называлась кукулием (в переводе с греческого «капюшон»). Кукулий, как и икосы, оканчивался рефреном, но отличался ритмическим рисунком. Кондак не вполне соответствовал традиционным нормам византийской литературы, ведь он писался не привычным для античности метрическим, а близким к народному творчеству тоническим стихом. Византийская литературная теория даже не могла определить, стихи это или проза.

Роман Сладкопевец во многом изменил традиционную форму кондака. До него кондаки в основном писали трёхстопным анапестом, что придавало звучанию монотонность. Сладкопевец применил различные размеры, ввёл строфу со строками разной длины. Его гимны начинают звучать напряжённо и призывно. Он часто использовал также ассонансы (созвучия гласных) и аллитерации (созвучия согласных). Встречаются у него и элементы рифмы, и синтаксический параллелизм, т. е. повторение одинаковых конструкций для большей художественной выразительности. Гимны Сладкопевца, как правило, содержат вариации на тему какого-либо библейского сюжета. Картинные подробности и диалоги помогали слушателям живее воспринимать события Священной истории. Кондак «На усопших» прославляет блаженную жизнь обитателей рая. Он состоит из шести строф. В кукулии семь строк, в остальных строфах — по девять. В последних строках всех строф рефреном повторяется слово «Аллилуйя!» («Славься, Господь!»), которое возглашают жители рая. Логика и строение фраз в каждой из строф подводят к этому возгласу, так что он оказывается смысловым и синтаксическим завершением строфы, а не формальным «довеском».

Главная мысль автора сформулирована в восклицании, с которого начинается гимн:

Сколь сладостны кущи твои
и возлюбленны,
Боже и Господи сил!
(Здесь и далее перевод С. С. Аверинцева.)

Каждая строфа кондака — новое подтверждение этой мысли. Те, кто обитает в раю, вечно восхваляют Господа «давидовым напевом» — «Аллилуйя!», следовательно, только там истинное счастье. Воззрев на радости земные, понимаешь, сколь «горька чаша житейская». Блаженны лишь жители небес. Здесь, на земле, все несчастны: кто вчера был горд и возвышен, сегодня голоден и плетётся с сумой. На этом свете плохо всем:

Неженатый в тоске угрызается,
А женатый в суете надрывается».
Бездетный грустит, у многодетного много забот.

Чтобы угодить своему чреву, обитатель земли с риском для жизни пускается по бурному морю. Блаженным усопшим это незнакомо. Ужаснее всего то, что на земле люди умирают, и тот, с кем ты вчера беседовал, ныне лежит бездыханен:

Онемели уста говорливые,
Угасли очи проворные...

Поэтому следует бояться Бога и восхвалять его, чтобы (так можно продолжить недоконченную Романом мысль) достичь единственного истинного блаженства на небесах.

КАК РОМАН СЛАДКОПЕВЕЦ ПРИОБРЁЛ СВОЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ ДАР

Легенда рассказывает, что однажды ночью во сне Роману явилась Богоматерь, которая держала в руках некую хартию (рукопись). Лева Мария протянула Сладкопевцу один из листов хартии и повелела съесть его. Несмотря на великий страх, объявший душу Романа, он всё же решился отверзнуть уста и проглотить лист. Проснувшись на следующее утро, Сладкопевец, движимый небесной силой, взошёл на амвон (возвышение внутри церкви) и начал пес-нословить. Согласно преданию, первым его песнопением стала похвала Богородице. Часть этой похвалы до сих пор исполняется во время православного богослужения, как и сочинённый Сладкопевцем кондак на Рождество Христово.

КОНДАК «О ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ ИУДИНОМ»

Главные особенности поэзии Романа Сладкопевца наглядно (насколько это позволяет перевод) иллюстрирует кондак «О предательстве Иудином». Гимн посвящён новозаветному сюжету — предательству апостола Иуды. Деяние Иуды в глазах автора столь ужасно и немыслимо, что даже непонятно,

Как море гнев сдержало,
Как небо на землю не пало,
Как мира строение устояло...
(Здесь и далее перевод С. С. Аверинцева.)

Грех Иуды лёг печатью на весь человеческий род, поэтому в рефрене строфа за строфой повторяется просьба к Богу:

Смилуйся, смилуйся, смилуйся
Над нами, о мир подьемлюший
И объемлющий!

Традиционный для молитв повтор одного слова (или фразы), рифма («подъемлюший» — «обьемлюший»), ритмический перебой в последней строке (один ударный слог вместо трёх) — вот наиболее характерные поэтические приёмы Романа.

Самые яркие и важные для автора образы выносятся в три короткие строки, которые вставляются между длинными, разрезая каждую строфу пополам. Эти строки обычно связаны простейшими рифмами и за счёт ритмического перепада становятся ударным, кульминационным элементом строфы. Несложными, казалось бы, средствами Роман Сладкопевец добивается большой эмоциональной насыщенности стиха:

...Вот испил от вина благодатного
Тать, и пяту подъял, по Писанию,
И вышел из овчарни,
Оставив агниев стадо
Для волчьей стаи ада.