Вторая половина XVIII в. в Европе — это эпоха Просвещения, «век разума», время философов и экономистов. Если во Франции свет просвещения обернулся тьмой революции, то в славянских землях он осветил путь к борьбе за национально-государственную независимость. У славян эпоха Просвещения дала много положительного в общественном развитии. Прежде всего совершенствовалась система образования, особенно в землях, входивших в австрийскую монархию Габсбургов (Чехия, Венгрия со Словакией, Словения, Хорватия), постепенно становившуюся страной сплошной грамотности. Развивалась высшая школа. Особое распространение получила просветительская деятельность. Мироощущение людей XVIII в. значительно изменилось. Стали цениться практические, позитивные знания, возник своеобразный культ разума. Этот рационализм совпал с кризисом религиозного мировосприятия и церкви как общественного института. Поэтому просветители считали религию и церковь устаревшими, неспособными отвечать запросам общества. На их место ставилась наука и образование. Казалось, что научный взгляд на мир может объяснить все его явления, что все может быть познано путем логики и научных наблюдений. Это было великим завоеванием разума, поставившего человека, упоенного своими силами, в центр Вселенной. Культура Просвещения приобрела черты рациональности, некоторой сухости и умозрительности. Духовность сменилась рассуждением, эмоциональный порыв — системой доказательств, вера — научной убежденностью. Этому соответствовал стиль классицизма, на новом уровне возвращавшийся к наследию античности и Ренессанса. Ему присуща благородная простота и ясность форм.

Художественная культура второй половины XVIII в. в славянских землях довольно бедна. Гораздо богаче общественно-политическая мысль. В ней развиваются идеи просвещения общества, национально-освободительной борьбы (в Польше и Болгарии), развития национальной экономики, обличения церкви. Эпоха Просвещения выдвинула идею ревизии прошлого, поэтову с позиций разума происходит переоценка всех прежних ценностей и, в том числе и культурных. Искусство средневековья и барокко отвергается как «дикое», «варварское», основанное на суевериях. Одновременно свободомыслящий «просвещенный» философ, стремящийся разумом познать все существующее, стремился к социальным реформам, к переделке общества. То, что проекты, основанные только на рациональных схемах, не учитывают очень многого и могут привести к трагическим для общества последствиям, просто не приходило в голову. Собственно говоря, "век разума» оказался не до конца разумным. Понимание недостаточности одной только рациональности ощущалось уже некоторыми современниками. Как эмоциональное дополнение к сухой постройке классицизма родился сентиментализм, утверждавший ценность человеческих чувств, значение человека не только как носителя разума. Правда, этот мир чувств идеализирована облагораживался. В сущности человек в культуре эпохи Просвещения превращался в идеального героя, наделенного сухим разумом и чувствительной душой.

Классицизм в архитектуре славянских стран дал npeкрасный дворец в Лазейках в Варшаве. Вообще именно в Польше, которая в последнюю минуту перед крахом своей государственности осознала грозящую ей опасность и попыталась, хотя безуспешно, противопоставить ей идеи Просвещения, классицизм достиг значительного уровня. Писатель Игнацы Красицкий в своих сатирах и баснях бичевал польскую старину и бескультурье шляхты. Его лаконичный и свежий стиль, выразительный язык основывались на живой речи образованных людей. Многие строки его стихов стали крылатыми фразами. Были популярны и его нравственные романы. Юлиан Урсын Немцевич приобрел известность как автор политических стихотворений, проникнутых патриотическими идеями, и комедий на актуальные темы. До сих пор мировой славой пользуется «Рукопись, найденная в Сарагоссе» Яна Потоцкого, разоблачавшаяся средневековые суеверия, но в форме средневекового приключенческого романа.

Выдающимися польскими мыслителями были Сташиц и Коллонтай. Станислав Сташиц (1755—1826) был разносторонний ученым. В основных своих трудах «Предостережения Польше» и «Человеческий род» он критиковал феодализм, всевластие магнатов, выступал за общественное равенство, развитие ремесла и торговли обложение налогами дворянства. В области просвещения он ратовал за воспитание прежде всего патриота и гражданина, настаивал на удалении из школьных программ богословия и введении математики, географии, естественных наук и истории. Гуго Коллонтай (1750—1812) много сделал для реформы образования в Польше, участвовал в восстании под руководством Костюшко, за что 8 лет провел в тюрьме. В своем главном философском труде с характерным названием «Физическо-моральный порядок, или Наука о правах и обязанностях человека, вытекающих из вечных, неизменных и необходимых законов природы» он отстаивал материалистическую философию, утверждая, что «человек может быть уверен, что то, что он познал, есть так и в самой вещи».

Удивительно самобытным философом, писателем и поэтом был украинец Григорий Сковорода (1722—1794). Окончив Киево-Могилянскую академию, он отказался от духовного сана, избрав путь странствующего проповедника-философа. Стиль Сковороды близок народному «любомудрию». Его басни, притчи, беседы полны фольклорных и библейских образов. Недаром о себе он говорил: «А мой жребий с голяками». Всю жизнь Сковорода избегал того, что могло бы поработить его дух, волю к постоянному самосовершенствованию. Эти черты, а также цельность учения и образа жизни украинского философа высоко оценил Лев Толстой. Для Сковороды был важен принцип соответствия человека природе, принцип всеобщего согласия. «Истинное счастие»,— считал он,— живет во внутреннем сердце нашего мира, а мир в согласии с Богом. Чем кто согласнее—тем блаженнее». Сковорода глубоко понимал принципиальное единство мира, взаимную связь противоположностей. Он утверждал, что «одной вещи гибель рождает тварь другую», что «всемирный мир сей» вечен, что «мир в мире есть вечность в тлении, жизнь в смерти, восстание во сне, свет во тьме, во лжи истина, в плаче радость, в отчаянии надежда». Такие философские глубины оставались недоступными для мысли эпохи Просвещения. Всеединство у Сковороды напоминает нам некоторые черты философии Коменского (см. часть I, глава VIII) и предвещает развитие этой идеи в XX в. Также интересно учение Сковороды о трех мирах: большом, всеми видимом, малом, т.е. самом человеке, и символическом, божественном, невидимом. Сковорода был выдающимся писателем, мастером образного языка. В своих многочисленных сочинениях он осуществил принцип единства философского содержания и блестящей литературной формы изложения.

Вторая половина XVIII в. в музыке западнославянских стран дала много выдающихся имен. Поляк Ю. Козловский, автор полонезов и песен, внес большой вклад в русскую культуру. Широко известен «Полонез» М.К. Огиньского. Но подлинно изобилует выдающимися композиторами Чехия. Многие из них разъехались по всему миру, что принесло чешской музыкальной культуре общеевропейскую славу. Многие великие композиторы учились в Италии у падре (католического священника) Б.М. Черногорского. В Мангейме (Германия) возникла придворная капелла (оркестр), определившая своим стилем переход от барокко к классицизму в музыке. Руководителями капеллы, написавшими для нее множество сочинений, были чехи Я.В. Стамиц, Ф.К. Рихтер, К. Стамиц. «Божественным чехом» называли в Италии И. Мысливечека. Без этих композиторов не было бы Моцарта, кстати, очень высоко ценившего их творчество. Он даже посетил опасно больного Мысливечека, чтобы выразить свое почтение и душевно поддержать его. Семейство Бенда дало нескольких композиторов, прославившихся в Германии. Перу И.А. Бенды принадлежит «Ариадна на Наксосе», где он использовал новый прием — декламацию текста под аккомпанемент оркестра (этот редкий жанр в XVIII в. назывался мелодрамой). Прага была одной из музыкальных столиц мира. Пражане первыми оценили гениальность Моцарта, который в знак благодарности предоставил Праге право первой постановки «Дон Жуана», этой гениальной «игривой драмы», ставшей для потомков «оперой опер». В Чехии было прекрасно поставлено музыкальное образование, что обеспечивало высокий уровень чешских музыкантов, буквально наводнивших Европу. Даже возникла поговорка — «Что ни чех, то музыкант».