карта библиотеки        ФОРУМ "Studia humanitas"

Конец XV — начало XVII в. — эпоха бурного расцвета польской изящной словесности, прежде всего поэзии. Она проделала путь от позднесредневековой к маньеристической, достигнув вершины в классически ясном и по-славянски задушевном стихе Я. Кохановского. В XV в. литература в Польше развивалась в рамках традиционных средневековых жанров: религиозного гимна, эпитафии, панегирика, «триумфа смерти», любовной лирики и вагантских развеселых песен. На польском языке создавались проповеди, молитвы. Особенно любимы были «марийные песни», посвященные Деве Марии, культ которой в Польше приобрел черты душевной интимности, лишенной средневековой куртуазности. В Польше Богородица идентифицировалась как всеобщая мать-заступница, отсюда чувство глубокого пиетета в сочетании с лирической задушевностью. Исторические песни прославляли победы поляков, прежде всего в Грюнвальдской битве.

С 1470-х годов развивалось книгопечатание. В его продукции преобладала приключенческая, псевдоисторическая и смеховая литература. Высокое искусство слова — поэзия на латыни — стала главной отличительной чертой польского гуманизма. Под влиянием Каллимаха, К. Цельтиса и Павла Русина из Кросна сложилась целая плеяда польских поэтов-гуманистов из среды высшей светской и духовной знати, а также выходцев из бюргерства. Эта поэзия учена и аристократична, она ренессансна по форме и содержанию, полностью связана с польскими реалиями. «Салфическая ода Польше и ее столице» — это название сочинения Лаврентия Корвина как нельзя лучше выражает сущность польской неолатинской поэзии, одевавшей в античные одежды историческую, социальную и этнографическую реальность Польши. Господство культа Горация и Цицерона ориентировало польскую неолатинскую литературу на риторичность, «золотую середину» и философию умеренного наслаждения жизнью, когда деятельность на общее благо, доблесть в защите родины от врагов и отстаивание своих внутриполитических принципов входит в понятие личного достоинства, без которого невозможно полноценное наслаждение бытием для гуманистически образованной и развитой личности. Отсюда, казалось бы, странные сочетания в одном лице поэта и епископа, сочинителя скабрезных стишков и автора политических трактатов и проповедей, моралиста и дипломата.

Таким был А. Кшицкий (1483—1537). Вельможа, любивший роскошь и пьянство, властный и насмешливый, уничтожавший своих соперников ядом эпиграмм, страстный патриот, дипломат, боровшийся с турками, написавший политическую поэму «Жалобы Религии и Речи Посполитой», глава католической церкви Польши и активный член «Братства пьяниц и обжор» словно иллюстрировал концепцию раблезианства и карнавальной культуры по М.М. Бахтину. Чрезвычайная поэтическая разносторонность Кшицкого была под стать его деятельности. Не столь полярен Я. Дантышек (1485— 1548) —данцигский немец с ярко выраженным польским самосознанием, широко известный в Европе дипломат, один из основных проводников испанской культуры в Польше, в честь которого в Нидерландах была отчеканена специальная медаль. Многолетний посол в Испании и Нидерландах, он был связан с голландскими гуманистами. Под старость став епископом, он сочинял религиозные гимны и политические стихи. Новым отношением к своей личности интересна его политическая автобиография. В Европе стал знаменит своей «Поэмой о зубре» (1523), где не только описывалась охота на это экзотическое животное, но и содержались многочисленные исторические и бытовые сведения о польских, литовских и белорусских землях. Запад открывал для себя Польшу по Гуссовскому, видя в ней, как в своеобычном звере — зубре, по природе своей дикое, но облагороженное цивилизацией государство. А. Кшицкий вывел в люди крестьянского сына К. Яницкого (1517—1543), ставшего крупнейшим неолатинским поэтом, писавшим элегии, любовную лирику и стихи на актуальные политические и исторические темы.

Поэзией и прозой на польском языке прославился Миколай Рей (1505—1569). Антимагнатски настроенный протестант, он сатирически изображал общество, противопоставляя безделью и роскоши знати и духовенства идеал дворянина-земледельца, образцового христианина и отца семейства, ведущего простую жизнь в деревне. Сочинения Рея чрезвычайно дидактичны.

Заимствованные, но уже укоренившиеся в польской литературе темы и формы Рей насыщал актуальностью, поэтому его творчество было очень популярно и воспринималось почти как фольклор; оно стало воплощением польского национального мировидения. Основные сочинения Рея — «Краткая беседа между тремя лицами — Паном, Старостой и Священником», «Подлинное изображение жизни достойного человека», «Зверинец, в котором различные образы сословий, людей и птиц, случаи и обычай соответственно описаны», «Зерцало», драма «Купец». В них есть сатирическая картина нравов, наставления на все случаи жизни, шутки и анекдоты. Последние составляют особый жанр в творчестве Рея — так называемые фиглики, ставшие частью польской языковой стихии благодаря своей сочности, яркости, афористичности. Рей стал символом польского духа, польской речи. Одно из основных достоинств Рея — программное отстаивание прав родного языка, по-народному живого, сочного и образного в его сочинениях.

Вершина польской поэзии XVI в. —творчество Яна Кохановского (1530—1584), придавшее ей новое качество. Кохановский был поэтом европейского масштаба и одновременно символом польской поэзии, первостепенно значимым для национальной традиции. Он писал на латыни и по-польски, но польская часть его наследия представляется наиболее ценной. Кохановский настолько усовершенствовал польский поэтический язык, его лексику, стилистику и образность, что поднял его вровень с другими литературными языками Европы XVI в. При этом внутренний строй его поэзии близок миру славянства, сочетая в себе народно-традиционное с классически развитыми формами гуманистической поэзии. В жанровом отношении творчество «сарматского Орфея из Чернолесья» разнообразно. Это и первая польская трагедия «Отказ греческим послам», показывавшая на сюжете начала Троянской войны преимущества мирного компромисса и глухоту общества к пророчествам о национальной катастрофе, и многочисленные песни, сатирические истории — фрашки, скорбные трены, полные горестных переживаний, и польская «Псалтырь», ставшая для многих поколений квинтэссенцией польской культуры, сочинение, распространявшееся в различных конфессиональных кругах, положенное на музыку и ставшее образцом для подражания. У Кохановского велико влияние фольклора. Это не внешний этнографизм, экзотика для Европы, а классицизирующее возвышение своего, народного, прекрасного в естественной простоте. Но главный пафос Кохановского — в утверждении многогранности человеческой личности, понимаемой как поэтическое «я» художника. Кохановский был членом «Бабиньской республики» — содружества жизнелюбцев, скептиков, острословов и поклонников Вакха, своеобразной гуманистической академии, в застолье обсуждавшей общественно-политические дела и новинки европейской культуры.

На рубеже XVI—XVII вв. польская поэзия дала ряд крупнейших авторов. Трагизмом мироощущения отмечено творчество М. Сэмп-Шажиньского (1550—1581), чьи «Польские ритмы и стихи» (изд. 1601 г.), по стилистике маньеристические и предбарочные, отразили личность мятущуюся, ощущающую раздвоенность духовной и материальной сущности человека. Поэзия Сэмпа насыщена религиозно-философской проблематикой, в ней доминируют темы времени и бренности жизни. Судья и бургомистр С.Ф. Клёновиц отстаивал в своих стихах бюргерский идеал благородства не по происхождению, а по личным заслугам, восхваляя труд и довольство малым («Победа богов», 1595 г.). В поэме «Роксолания» он воспел седую древность Львова и Киева, народные обычаи. Освоение восточнославянского фольклора продолжил Ш. Шимоновиц, автор идиллий «Селянка» (1614), где моменты острой социальной критики («Жницы») сочетались с духом древнегреческой идиллии, а пастораль насыщалась украинской песенностыо.

Чрезвычайно распространена и любима в XVI в. была низовая сатирическая литература: фрашки, сатиры, басни и т.п. Мир народной смеховой культуры в этих анонимных произведениях предстает особенно ярко и наглядно. Вообще польская литература была склонна к сатире, причем весьма грубой, по-площадному острой на слово и довольно-таки дидактичной. Народная смеховая стихия трансформировала социальное начало в игровое, окультуривая его.

Музыка польского Ренессанса сочетала в себе развитую полифоническую структуру со славянской напевностью, задушевностью и пышностью форм. Польский мелос проникает в церковные жанры и господствует в светских. Прославились композиторы Миколай из Кракова, Вацлав из Шамотул —автор музыки к «Псалтыри» Я. Кохановского, написанной «для простых соотечественников», М. Зеленьский. Наряду с церковной музыкой развивалась народная духовная песня и инструментальная музыка. «Органная книга» Яна из Люблина — сборник переложений популярных песен и танцев — стала известна во всей Западной Европе. Всеобщую славу снискал венгерско-польский лютнист Б. Бакфарк. Его совершенное искусство обессмертила польская поговорка: «Кто же после Бакфарка балуется лютней».

Изобразительное искусство оставалось более консервативным. В живописи XV в. господствовала поздняя готика с присущим ей повышенным вниманием к натуралистическим деталям. Наивный реализм польской живописи ориентировался на Нидерланды и Германию. Часто гравюры северных мастеров служили образцами польским живописцам. Интересно, что именно этим путем в живопись Польши стали проникать ренессансные мотивы. В скульптуре Вит Ствош (Файт Штосе, 1445—1533) создал шедевр позднеготического стиля — резной алтарь Мариацкого костела в Кракове. Динамика форм, повышенная экспрессия, натуралистическое визионерство огромной композиции мастера из Нюрнберга оказались настолько созвучны польскому художественному восприятию, что творение Ствоша стало неотъемлемой частью польской культуры, тем более, что мастер укоренился в Кракове и оказал огромное влияние на стиль резной деревянной скульптуры целого региона Южной Польши, Словакии (Спиш), Австрии и части Германии.

В архитектуре господствовал итальянский стиль. В этом стиле Сигизмунд I перестроил королевский замок на Вавеле. Придворная архитектура дала одну из самых лучших ренессансных построек за Альпами — Сигизмундовскую капеллу-усыпальницу на Вавеле (зодчий Б. Берреччи, 1519—1533), где мотив земной славы монархов перетекал в чувство вечной торжественности, где смерть не уничтожает славные деяния, но увековечивает их. Эту же мысль выражали и высеченные на стене капеллы стихи А. Кшицкого. Примеру двора последовала знать. Под руководством итальянцев строятся дворцы и новые замки. Излюбленным мотивом становится двор, окруженный галереями. Светское строительство значительно превышает церковное. В городах возводятся торжественные здания ратушей (Познань, Хелмно, Ковно). Бюргерские дома постепенно приобретают ренессансный облик, где богатство наивного декора (Казимеж Дольный) сопровождает архитектурный стереотип, характерной особенностью которого становится аттик. Патриции возводят родовые капеллы по образцу королевской (Львов).