(Основные идеи философии культуры).

1. Фундаментальные характеристики культурного бытия.

Человек и природный мир связаны непосредственно. Эту связь не только признает всякий сторонник научного объяснения мира, но и современная теология не отрицает этого факта. Правда, признанной всеми, достаточно исчерпывающей и окончательной теории антропо- и социогенеза современная наука не знает, и нет точного представления о самом механизме эволюции и становления человека. Но каков бы ни был этот механизм, ясно, что возникновение человека в природе сравнимо по значимости с зарождением материи - становлением неорганического мира (Великий взрыв) и с возникновением жизни (мира живой природы, способного к самоорганизации и самовоспроизводству), т.е. с моментами кардинальных сдвигов в объективном мире. Мир неорганической природы - исходный физико-химический мир нашей Вселенной, он возникает и существует как исходная материя, без которой не может существовать никакой мир вообще. Мир органической природы возникает на базе физико-химических процессов, но привносит в действительность новый существенный момент - организмичность, основанную на целостности и реактивности. Мир человеческий возникает на базе физико-химического и биологического миров и приносит с собой новую действительность - действительность смысла и значения.

Эрих Фромм, известный австрийский философ и психоаналитик, рассматривая сущность того качественного скачка в развитии природного мира, который приводит к появлению человека, выделяет некоторые характерные черты универсальной ситуации человека , т.е. ситуации, в которой неизбежно рождается человек. Человек имеет много общего с животными и много отличного от них. Но самое фундаментальное или, как говорят философы, экзистенциальное отличие (отличие по самому способу существования) состоит в следующем. Жизнь животных определяется инстинктами, то есть определенными моделями поведения, которые заданы наследственными структурами. Конечно, у разных видов животных соотношение врожденных инстинктов и поведения, основанного на условных рефлексах, различно, но животное никогда не способно выйти за пределы своих инстинктов. Животное - часть природы. Оно не противопоставляет ее себе, оно не обособляется от нее, оно никогда не трансцендирует ее (от лат. transcendens - перешагивающий, выходящий за пределы), поэтому животные всегда живут в гармонии со средой, даже если природные стихии и катакликлизмы угрожают их жизни. Сама природа наделяет животных способностями и органами, необходимыми для выживания в данных условиях.

Человек, конечно, также наделен инстинктами, но не они определяют его поведение. Человек может отделять себя от своих инстинктов: голодный человек может не прикоснуться к пище и даже умереть с голоду ради сохранения своего достоинства, ради какой-то идеи, может броситься в огонь, на амбразуру пулемета, т.е. преодолеть самый главный инстинкт - инстинкт сохранения жизни. Это отделение своего поведения от инстинктов стало возможно потому, что человек в принципе отделил себя от природы, обособил себя, трансцендировал природу. Именно тогда, когда родилось трансцендирование природы, родился человек. Сама ситуация трансцендирования - как она появилась, это другой вопрос - является ситуацией, в которой необходимо возникает осмысление противостоящего человеку мира, т.е. необходимо возникает человек и его сознание. Сознание человека проявляет себя в том, что оно проводит грань между собой и миром, разрывает причинно-следственные связи между миром и человеком, или, как выразился французский философ Жан-Поль Сартр, нейтрализует небытием влияние бытия на сознание. Благодаря этому сознание (сознающий человек) становится неподвластным воздействию природной (и даже психической) причинности, оно (сознание), а вместе с ним и человек становятся свободными . Сознание живет в мире смыслов. Смысл - вот новая действительность, выделяющая и отличающая мир человека среди других миров.

Трансцендирование природы разрушило гармонию человека и природы. Человек остается частью природы, ибо он подчинен ее физическим и биологическим законам, но он стоит и вне природы, уже не является ее частью. Он природа и не природа одновременно. У него нет инстинктивной приспособленности к природе, поэтому он должен приспособиться к ней, обустраивая свою среду, придавая ей свой смысл. У него нет большой физической силы, поэтому он должен восполнить ее недостаток силой оружия и орудия. Орудия и оружие приобретают для него смысл. Он слаб в момент рождения, поэтому ему нужна забота окружающих и сила солидарности. Социальное окружение приобретает для него смысл. Его разум не знает природу так, как инстинкт знает свою среду, поэтому он должен познавать природу, а не узнавать ее. Познание и истина приобретают для него смысл. Короче, человек обустраивает свой мир как мир значимых вещей и смыслов.

Смысл - главный элемент мира человеческого бытия. Сущее культурного мира всегда осмыслено. Это проявляется в том, что любой материал в мире культуры представляет не свое сущее, а отсылает к иному. Эта постоянная трансценденция и порождает смысл. Обычная ткань становится необычным знамeнием - знаменем. Обычный мрамор - необычной статуей. Это знает наука, но это и становится для нее камнем преткновения. Ибо в культурном мире сущее перестает быть этим сущим, постоянно отсылая к другому сущему, которое также есть только постольку, поскольку отсылает от себя. Этот человек за столом - не просто человек "имя рек", а государство, ибо через него говорит закон, но государство совсем не этот человек, а что-то иное, и т.д. Иное, не это - вот способ бытия сущего в культурном мире. Сущее в культуре разделяет свое существование и бытие, причем, если сущее всегда есть, наличествует, то его бытие постоянно возникает из небытия, постоянно относит себя к небытию. Бытие культурного мира основывается на нетствовании, на небытии, оно "подвешено" на небытии. Поэтому такой мир, который не может быть отделен от небытия приобретает характеристики совершенно отличные от характеристик мира природы.

Посмотрим на эти различия.

Во-первых, несмотря на то, что размер, или, если так можно выразиться, "объем" этих миров уменьшается, начиная от неорганического мира, но зато возрастает разнообразие этих миров, если рассматривать их в той же последовательности. Разнообразие неорганической природы принципиально ограничено. Не может до бесконечности быть продолжена "Периодическая система химических элементов" ("Таблица Менделеева") - граница увеличения химических элементов поставлена законом распада: достигнув определенного предела химические элементы становятся неустойчивыми. Разнообразие элементов живой природы неизмеримо больше, чем в неживой, но и здесь есть граница разнообразия, поставленная законом борьбы за существование. Разнообразие же социокультурных феноменов безгранично, трудно себе представить, во всяком случае, современная наука не знает такого закона или принципа внутри исторической действительности, который ставил бы предел развития мысли. Мысль не знает предела внутри себя.

Во-вторых, каждый из трех миров особым образом относится к пространству. Явления неорганического мира "привязаны" к пространству (его точке или траектории), не случайно Рене Декарт считал главной чертой телесной субстанции протяженность, называя ее res extensa. Организмы живой природа свободны по отношению к определенной точке пространства и траектории, они могут их достаточно произвольно менять, но они связаны со средой, с ареалом обитания, определенной экологической нишей. Для социальных явлений физическое пространство факультативно, оно не конституирует существование и жизнь общества. Хотя, конечно, оно не безразлично для общества, прежде всего, на уровне тех социальных отношений, которые для своей реализации требуют материально-вещных элементов, и тогда пространство становится значимым и желанным (шахты по добыче угля или нефтяные скважины могут быть расположены только в определенных местах, а не по произволу). Жизнь социальных групп или общественных институтов уже не привязана к определенному месту, организуя свое социальное пространство, которое, как правило, иерархически организовано (высшие и низшие классы, левые и правые политические течения, центры политические, культурные, духовные и т.п.). Пространство смыслов и ценностей культуры вообще не привязано к какому-либо месту.

В-третьих, у каждого мира действительности существуют свои отношения и со временем. Для неживой природы время незначимо. Конечно, каждое явление неорганического мира существует во времени, но обнаруживается сущностная связь явлений со временем только в особых ситуациях, например, при движении со скоростями сравнимыми со скоростью света, но и то эта связь становится актуализирована только по отношению к другой инерционной системе. Для органического мира время приобретает значение: жизнь включает в свое определение время, и всякий организм несет в себе инстинкт самосохранение. Для социокультурного мира время становится не только значимым, но и желанным, ценным. Сам смысл ценностности возникает как постижение внутренней связи человеческого существования со временем: в простейшем случае это выражается в том, что стоимость (цена) товара определяется количеством времени, затраченным на его производство, а в более сложном проявлении - в мечте о бессмертии, которая в каждой культуре возникает и которая сопровождает каждую культуру.

В-четвертых, основные области действительности отличаются друг от друга ролью активного начала в их бытии. Явления неорганического мира пассивны, организмы живой природы проявляют активность в стремлении как можно более адекватно приспособиться к среде существования, социокультурный мир существует только благодаря активности человека. Без деятельной активности субъекта нет истории, как нет и культуры, ибо только благодаря творчеству человека события истории и произведения культуры получают свое бытие. Более того, даже воспроизводство уже существующих феноменов культуры и социальной жизни также требует актуальной деятельности живого конкретного сознания.

В связи с этим изменяется роль отдельного элемента в каждом "мировом сообществе". В неорганическом природном мире роль отдельного элемента незначительна. Материальное тело (вещь в широком смысле) как содержательный элемент этого мира абсолютно заменимо другим таким же телом. Для неорганического мира важны не различия тел, а их сходство, классы явлений, а не индивиды. Законосообразность, устанавливающая порядок неживой природы, зиждется на общности, а не на различии. В мире живой природы появляется индивид не только как представитель рода, но и как его "производитель", ибо существование рода зависит от существования индивида, который рождает себе подобных, который складывается из его потомков. В социокультурном мире индивид превращается в индивидуальность - в индивидуальность личности, индивидуальность исторического события или индивидуальность произведения культуры. С появлением индивидуальности в социокультурном мире рождаются особые отношения. Так как индивидуальности в силу своей уникальности самодостаточны и не могут быть отождествлены между собою, то их сравнение друг с другом требует особой "шкалы" сравнения - "шкалы" идеала, Абсолюта. Индивидуальности соотносятся через идеал и долженствование, поэтому значимый мир социальной и культурной жизни выстраивает иерархический порядок.

Наконец, в-пятых, следует отметить еще одно важное отличие трех миров объективной действительности - отношение между условиями существования и сущим. Материальное тело (вещь) полностью подчинена условиям своего существования, оно есть эти условия, которые и определяют его необходимость, что выражается самой формулой закона: "Если А, то В". Индивид рода порождается определенными условиями и ищет их, отношение условий существования и сущего превращается во взаимосвязь организма и среды. Индивидуальность в социокультурном мире, и, прежде всего, индивидуальность личности безусловна, свободна. Конечно, свобода индивидуальности не отрывается абсолютно от условий, но ее сущность, о чем у нас еще будет идти речь дальше, заключается в этой интенции.

Таким образом, выйдя из природного мира (трансцендируя природу), человек попадает в иной мир, мир с другими характеристиками, в мир культуры. Что такое культура и как устроен этот мир?

2. Понимание и понятие культуры Вопрос о том, что такое культура, есть вопрос наших дней" - к такому выводу пришли мы, рассуждая о тех требования, которые предъявляет человечеству наше время. Этот вывод выражен здесь словами А. Белого, которые были написаны еще в 1909 году . И это еще раз подтверждает, что ХХ век пришел в историю с вопросом о культуре и уходит в нее, оставляя нам тот же вопрос. Конечно, наш век поставил перед человечеством множество вопросов, но все они, как это стало ясно к его концу, сводятся к одному - "Что же такое культура?"

При обдумывании этого вопроса, становится ясно, что он предполагает два различных ответа. Первый ответ заключает в себе понимание культуры действующим в ней человеком. Второй - понятие культуры, которое формируется в теоретической рефлексии. Эти два ответа связаны между собою, но не тождественны. Человек живет в мире культуры и постигает ее, овладевая ею. Это овладение культурой рождает определенное знание ее, но человек не только овладевает миром культуры, но и производит его, и тем самым противопоставляет его себе. Он ставит культуру перед собою, пред- ставляет ее, делает культуру не только предметом овладения, но и предметом понимания. Это знание-понимание человеком культуры входит в саму культуру, являясь необходимым элементом ее функционирования, так как культура только тогда и есть, когда ее реализует человек, и она есть такая, какой в процессе реализации человек ее представляет-осмысляет.

Научное понятие культуры содержит в себе знание о мире культуры, которое формируется в той или иной научной теории. Естественно, что научное понятие культуры появляется тогда, когда возникают науки о мире человеческой жизни, а это время XVIII века, поэтому вся предыдущая история понимания культуры развивалась как история осмысления сущности культурного мира человеком данного мира. Это осмысление выражалось в именовании (и тем самым в понимании) особенности данного мира.

Слово "культура", как известно, латинского происхождения и вошло в европейские языки с тем значением, которое мы все сейчас знаем в XVII-XVIII веках. В XVII веке С. Пуффендорф в духе естественного права Т. Гоббса впервые противопоставил "естественное состояние" человека "культурному состоянию", и с тех пор собственно человеческое состояние, отличное от природного состояния, которое свойственно всем живым существам, а также и неживым, стали называть культурой. В латинском же языке эпохи древнего Рима слово "культура" означало "возделывание, обработка (земли)". Правда, уже и тогда возникло переносное значение этого слова, у Цицерона можно прочитать: "Cultura animi philosophia est" - "Философия - это возделывание души" . В средние века этот термин употребляется в связи с религиозным культом - cultura Christi, cultura dolorum (культура страдания). В первом латинском переводе Библии, получившим название "Вульгата", слово cultura употребляется как синоним культа (например, "fugite idolorum cultura" - "избегайте идолослужения" [1 Кор.,10,14]). В Эпоху Возрождения гуманисты начинают употреблять этот термин в значении умственного и духовного совершенствования, поэтому снова говорят о cultura animi и даже о georgica animi - возделывание души (сочетание греческого georgica с латинским anima, подобно латинскому выражению, подчеркивает, что в сознании гуманистов латинское cultura имело тесную связь со своим исходным значением).

После Пуффендорфа немецкий просветитель XVIII века Г. Гердер становится тем ученым, который устанавливает и закрепляет в науке современное толкование слова "культура" как мира подлинно человеческой жизни. Но если слово "культура" стало обозначать культуру только с XVIII века, то это не значит, что человек, да и сама культура не осмысляли своего своеобразия. Только это своеобразие культурной жизни выражалось в других терминах, которые каждый раз высвечивали в культурном бытии человека те его особенности, который в это время, для данной культуры представлялись наиболее важными.

Становление культуры как специфического мира бытия человека завершается тогда, когда возникает представление о сакральном мире. "Священное" у всех народов противопоставляется "мирскому" как "совершенно иное" , как особое место, особое пространство, где перестают действовать обычные правила жизни и привычные порядки: "И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая" (Исх. 3,5). Сакральный мир понимается человеком как та подлинная реальность, которая открывает, показывает человеку абсолютное бытие и которая придает значимость и смысл обычной реальности, мирскому человеческому бытию. Поэтому жизнь человека начинает строиться и упорядочиваться под знаком sacrum, что и обнаруживает культурное содержание sacrum, как его понимали древние культуры.

Античный мир осмысляет особенность культурного мира как мира пайдейи (воспитание, учение, образование; образованность), мира воспитания в соответствии с традициями этоса. Американский историк античности В. Йегер назвал древнегреческую цивилизацию пайдевтической, так как целенаправленное воспитательное воздействие общества на гражданина пронизывает всю жизнь древнегреческого полиса: этому подчинена школа, религия, искусство, театр, спорт, сфера гражданской жизни. Феномен античной культуры обнаруживается, прежде всего, в ориентированности сознания античного человека на долг, на свободное принятие им установлений подлинного бытия, которые осмыслены могут быть по-разному: Креонт в "Антигоне" Софокла понимает эти установления как требование государственного закона, а Антигона - как требование традиции, Платон трактует их как требования сущего самого по себе .

В средние века культура открывается как слово и предписание. Для религиозного сознания средневекового человека мир сотворен по Слову, а само Слово тождественно Богу, поэтому постижение правильного Слова рассматривается как приобщение к подлинности . Этим порождается фундаментальная особенность средневекового мышления - его рецептурный характер, который равно виден и в труде ремесленника, и в деятельности священника, и в жизни феодала или горожанина .

Возрождение подготавливает почву для понимания мира культуры как собственно человеческого мира, отличного от природного мира. Гуманисты, культивируя studia humanitatis, превращают Слово Бога в человеческое слово, а отношение к священному тексту в словесность. Теперь не Писание, а "занятие словесностью научают [человека] наилучшим основаниям благой жизни", - пишет Гуарино да Верона . Внимание к слову, к его собственному значению приводит гуманистов, как уже отмечалось, к первичному пониманию культуры как обработке и уходу природных начал в человеке и духе. Разумные основания нравов, искусств и наук изначальны, считал, как и все гуманисты, Фичино. Природа наделяет ими человека по жребию. "И дух, оплодотворенный, производит их в положенное время на свет, если его правильно возделывают" . Отсюда оставался один шаг до понимания культуры как мира, возделанного человека. И тогда слово "культура" отрывается от связи с предметом возделывания, обращая внимание на саму действительность возделывания и человеческой активности. Слово "культура" начинает свое самостоятельную жизнь.

Попадает оно в XIX веке через французский язык и в русскую речь. Владимир Даль в своем "Толковом словаре живого великорусского языка" отмечает, что это слово заимствовано с французского и означает "обработка и уход, возделывание, возделка", а также "обработка, возделывание души". Это второе значение постепенно закрепляется в русском языке. Но если слово "культура" пришло в наш язык всего век с небольшим назад, то, как до этого по-русски называли то, что мы сейчас называем культурой.

Обратимся снова к Словарю В. Даля, этому кладезю живой русской речи, в которой отпечаталась мудрость народа и его восприятие мира. В Словаре найдем такие слова как "искусство - искусный - искусственный" и "образ - образование - образованность", которые, что для нас, несомненно, фиксируют какие-то важные стороны той действительности, которую мы называем культурой.

Слова "искусство - искусный" входят в гнездо слов "искушать - искус - искушение", что значит испытывать, изведывать, убеждаться опытом в образе действий или мысли, чувств, как отмечает Даль. Слова "образ - образование" связаны с уже забытыми сейчас словами - "ображать и образить", т.е. придать чему-то образ, выделывать вещь, образ из сырья (Даль приводит такие примеры: "Образь деток" - умой, одень; "Эта женщина неображенная", что означает - неряха). "Образить" означало и обработать, придать должный, красивый вид, убрать, украсить ("Обрaзить невесту" - нарядить невесту, а на тамбовщине и в воронежской губернии когда-то говорили: "Обрaзь мне поле", т.е. обработай поле. Обратим внимание, что в этом последнем случае мы находим абсолютный русский эквивалент латинскому cultura - обработанная земля).

Слова "искус - искушать - искусство", с одной стороны, и "образ - ображать - образование", с другой, очерчивают границу той действительности, которую мы называем культурой, и высвечивают в ней такие смыслы, которые значимы именно для русского сознания.

"Искушать (искусить)" означало убеждаться на опыте, изведывать нечто самому. Хотя еще Пушкин писал в "Полтаве": "Но в искушениях долгой кары Перетерпев судеб удары, Окрепла Русь", это значение почти ушло из современного русского языка, оставив, правда, свои следы в выражении "искушенный человек". Нам же ближе и привычнее другое значение этого глагола - соблазнять, прельщать, стараться совратить кого-то с праведного пути. Но и в том, и в другом случае "искушение" несет в себе смысл приобретения опыта и преодоления человеком каких-либо трудностей или препятствий. Культурный мир и возникает в результате такого опыта-искушения. Вспомним, что даже по библейскому мифу о грехопадении именно с искушения (вкушения, от-кус-ывания яблока) началась человеческая история и культура. Но культура это не просто опыт, накопленное обществом достояние, а такой опыт, который всегда подвергает человека искусу, т.е. желанию испытать все самому. Культура есть там, где достижения и опыт общества испытаны человеком его собственной жизнью, прошли через него и стали его достоянием. Поэтому культурный человек - это человек, испытавший на себе искусы жизни и культуры, это искушенный человек. И этот аспект в понимании культуры очень важен для российского сознания - отсюда все испытания героев русских народных сказок, да и "искусы" героев русской литературы.

Но искус влечет не только к тому, чтобы испытать все самому, но и к тому, чтобы выйти за определенные пределы, за принятые нормы. Это не менее важно для сущности культурного мира. Творческий потенциал культуры живет в способности человеческого духа к подвижности, к по-двигу (старое значение этого слова - путь, путешествие), а подвижник - тот, кто славен своими делами. Умение пережить искушение, войти в него и не потерять себя, обратить искушение в подвиг, подвижничество - это великое умение видеть грань человеческого как изнутри (от того, что уже было), так и извне (от того, что может быть).

Так через значение слов искушать - искус высвечивается одна из глубинных сущностей культуры: культура сопряжена с умением видеть и утверждать границы, с умением ограничивать(ся). Искушение, искус - культурный опыт границы, или опыт культурной границы, границы приемлемости, позитивности. При кратком определении того, что такое культурный человек, можно сказать, что культурный человек - это человек, умеющий ставить границу, знающий меру, в противоположность хаму, который никакой меры и границы не знает.

Мотив позитивности, свойственный культурному миру, звучит в слове искусный, знающий свое дело, обладающий высоким мастерством, мастерски сработанный. Здесь идея границы, определяющая смысл культуры, приобретает иной оттенок - оттенок градации или уровня развития человеческого мастерства и представление о ценностной расчлененности самого опыта. Иерархичность, внутренняя ценностная расчлененность составляют сущностную характеристику культуры. Можно даже сказать, что сама эта иерархическая расчлененность и есть культура, так как в природе нет иерархии выше - ниже, лучше - хуже. Культура же каждое свое явление сразу ставит в отношение иерархии, в которой и актуализируется оценка данного явления. Понимание ценностей и умение работать с ними неотделимо от умения проводить границу между ценностью и ее антиподом. Может быть, в этом и заключается искусство - и как умения, и как рода творческой деятельности, которая прямо ориентирована на ценностное восприятие мира. Не случайно именно в произведениях искусства и через них любая культура проявляет себя наиболее ярко, а опыт общения с искусством открывает человеку дорогу в мир ценностей. И хотя это справедливо для любой культуры, но, прежде всего, в русском языке и российском сознании возникает сразу ассоциация культура - искусство, ибо она не просто фиксирует значимость художественной деятельности для культуры, но в ней выражаются те глубинные и органические связи, которые существуют в русском языке между семантическим рядом "искусство - искусный - искус - искушение" и тем миром, который мы сейчас называем культурой.

Семантика ряда слов "ображать - образ - образование" высвечивает в мире культуры свои особенности. Основной мотив этой семантической группы - "делать вид (образ), оформлять, обихаживать, устраивать" и результаты этих действий - "облик, вид, подобие" и даже "подлинная, сущностная вещь". Последнее значение, отмечает В. Даль, имеет слово "обрaз" (с ударением на втором слоге), которое ушло из современного русского языка, передав свое значение слову "образец" и сохранившееся в слове "образa"- иконы. Не исключено, что появление в русском языке в семантике слов "ображать - образ" значения подлинности и существенности, восходит к усвоению древнерусской культурой, благодаря принятию христианства от Византии с ее греческим языком, традиции древнегреческой философии, которая в слове "эйдос" - вид, наружность, красота, образ действия, идея - видела действительное бытие и его сущность. Культура, действительно, являет человеку истинный образ (обрaз) его действия и поведения, который обнаруживает себя в образовании человека, т.е. в проявлении себя в действительности человеческого материала. Человек образован - значит несет в себе образ (обрaз) и не может отказаться от него, посрамить его, ибо тогда его ждет "обрaза", что значит - стыд, позор, поношение. Удивительно, как мудр язык, который рождает такие родственные слова, которые, казалось бы, не могут быть родственными по своему значению - обрaз, обрaза, но которые тем самым открывают нам подлинный смысл человеческого мира. Культура содержит в себе и утверждает границу истинного лица человека (его обрaз), разрушение которой порождает не обрaз, а обрaзу - позор и стыд, без - образие.

Экскурс в семантику русских слов, обозначающих действительность культурного мира, показывает, что для русской ментальности культура поворачивается, прежде всего, своей личностной стороной, своими проявлениями в духовном мире человека и своею организацией этого духовного мира, а не как система норм или способов действия, что, прежде всего, фиксирует понятием культура традиция западноевропейской антропологии . Духовность как специфическая тональность русской культуры, отмечаемая практически всеми в мире, имеет, таким образом, свои корни и в том, как в языке трактовалось предназначение культурной среды. В этой связи следует припомнить и такой факт, что именно в русском языке общеевропейское слово "интеллигенция" также получило свое специфическое значение, которого не было в западноевропейских языках - слой людей, преданных духовным идеалам.

Взгляд на историю самосознания культуры, которое проявлялось в способах именования и осмысления обществом своего значимого бытия, открывает не только то, что общество выделяло в своем бытии как значимое для себя, но одновременно выявляет и объективные характеристики культуры. Самосознание культурного бытия становится и познанием его оснований, которое завершается формированием понятия культура в XVIII веке. С этого момента начинается история развития самого понятия культура в рамках различных наук о культуре.

Менее чем за триста лет своей жизни в научном сознании понятие культуры приобрело столько толкований, что стали появляться труды, посвященные классификации различных определений культуры. Таким уже классическим трудом стала книга А. Кребера и К. Клакхона, в которой они анализируют существующие трактовки культуры в культурной антропологии . Во всем многообразии научных и философских трактовок культуры, можно, на мой взгляд, выделить четыре основных тенденции .

Первая тенденция развивает традиционное определение культуры и ведет к определениям, которые так или иначе строятся на противопоставлении "культура - натура", "искусственное - естественное", "человеческое - природное". В этом случае культура понимается как "вторая" природа, как человеческий мир и практически отождествляется с обществом и его историей.

Вторая тенденция в определении культуры отделяет культуру от общества и истории, рассматривает культуру как совокупность способов организации жизнедеятельности человека, как набор образцов и норм деятельности, которые задают своеобразную социальную технологию. Это направление определения культуры характерно для различных школ в культурной антропологии, которые, обращаясь к жизни исторически отсталых народов, изучали способы организации этой жизни, нормы и ценности, определяющие деятельность человека в этих сообществах.

Третья тенденция видит в культуре не результаты или способы деятельности, а саму продуктивную силу деятельности, саму творческую способность, присущую человеческой активности. Культура - это творчество, это продуктивная сила, получающая свое выражение в прафеноменах культуры, как говорит О. Шпенглер, или в сущностных силах человека, как отмечали некоторые направления в марксисткой философии культуры (Коган Л.Н, Межуев В.М. и др.).

Четвертая тенденция формируется в ХХ веке в связи со становлением семиотики и в ней культура трактуется как специфический язык или как знаковая система, как система текстов, кодов и т.п. В этой традиции работает структурализм (К. Леви-Строс и др.), семиотические интерпретации культуры (например, тартуская школа Ю.М. Лотмана в советской науке о культуре), постмодернистские штудии над культурой (Ж. Деррида и его последователи).

Все отмеченные трактовки культуры, выделяя в культуре важные ее стороны, правомерны, каждое понимание культуры дополняет другие ее толкования, и все вместе создают достаточно полную и объемную картину культуры.

Подводя некоторый итог размышлениям над характеристиками мира культуры, следует еще раз особо подчеркнуть один существенный аспект. Мир культуры - мир человека, его дом, который он должен был выстроить, когда возникло противопоставление человека и природы, или, точнее, тогда, когда проявились начатки культуры (осмысленного бытия и осмысление бытия), появилось и противопоставление человека и природы. Человек не просто живет в этом доме, как в новой внешней для себя среде обитания, нет, он живет в таком доме, который существует как дом только тогда, когда в нем есть жилец, есть его обитатель, когда дом постоянно созидается. Поэтому важно отметить, что культура существует всегда в двух измерения. Во-первых, она существует как значимые вещи, как артефакты (искусственно созданные вещи), как произведения, которые определенным способом соотнесены друг с другом во времени и пространстве. В этом случае культура представляется внешней средой обитания, данной человеку. Тогда культура напоминает нам дом как дом, который стоит на улице и будет домом, а не деревом или горой независимо от того заселен он или нет. Во-вторых, культура существует как "оживленные" в активном сознании и деятельности человека значения и смыслы артефактов, тогда культура предстает как актуальный опыт и содержание внутреннего мира личности. Существование культуры в этом измерении прямо связано со способностью человека понимать, порождать значения и утверждать их в действительности. Но эта же способность оказывается основанием бытия и культуры в форме объективированных артефактов, так как любая вещь, любое произведение открывает свое значение только "посетившему" их человеку. Культурное значение, объективированное в артефактах, требует актуального человеческого сознания и действия, оно не дано, а задано ему, т.е. должно быть утверждено человеком. Поэтому в философском анализе культура, как справедливо отмечает М.С. Каган, предстает перед нами как такая форма бытия, которая образуется человеческой деятельностью, охватывая качества самого человека, способного производить и использовать произведенные предметы, а также многообразие предметов, в которых опредмечиваются процессы деятельности .

Две ипостаси культуры становятся возможны благодаря человеческой способности утверждать бытие. Способность утверждать может быть названа универсальной культурной способностью, благодаря которой возможна культура как особый мир. Культура - это утверждаемое бытие, поэтому всякое сущее в культуре, т.е. всякое конкретное явление (проявление) культурного бытия, предполагает активно действующего человека. Она предполагает его как то, ради чего она существует, и как то, благодаря чему она существует. Культура - это мир человека, из которого он принципиально не может уйти, даже и после своей смерти, так как и смерть становится утверждением культурного бытия.

3. Структура культуры

Несомненно, культура это сложное образование, и чтобы точнее представить ее содержание, посмотрим как она функционирует и из каких необходимых элементов складывается.

Уже из экскурса в те смыслы слова культура, которые живут в нашем сознании, и в те определения, которые давались понятию культура, следует, что культура - это накопленный человеком опыт деятельности, необходимый для воспроизводства этой деятельности путем формирования (образования) человека. Это можно было бы представить в такой модели (см. схему 1):

Схема 1.

На этой схеме "Д" означает акты деятельности, которые всегда дискретны во времени и пространстве, но, чтобы сохранялась общественная жизнь и история, сама деятельность должна быть непрерывна, поэтому необходим особый механизм, который обеспечивает эту непрерывность. Таким механизмом и выступает культура, что обозначено на схеме как "К". В этом случае культура и выступает как накопленный опыт, который обеспечивает сохранение и воспроизводство человеческой деятельности. Культура - это мост между дискретными актами деятельности, который обеспечивает ее непрерывность, а тем самым историю общества.

Культура как опыт всегда конкретна, ибо это или культура данного вида деятельности (например, культура земледелия, культура управления, культура мышления и т.п.), или культура определенного периода развития деятельности (культура древности, культура такого века и т.п.), или культура какого-либо субъекта деятельности (культура рабочего, культура молодежи и т.п.), или наконец, это культура какого-либо народа, нации, которая вбирает в себя весь опыт и все богатство жизни данного народа. Культура в этом случае несет в себе образ этой деятельности, образ этого субъекта деятельности, образ данной народа, данной нации, она их различает, показывает их индивидуальное лицо. Опыт, передающий деятельность во времени, сам также должен быть сохранен и транслирован. Следовательно, для этого также должен существовать специфический механизм передачи и сохранения, который поэтому также является культурой, но это уже не культура как опыт, а культура как формы хранения опыта. Это культура другого уровня - культура К-2 (см. Схема 2)

Схема 2.

На уровне К-2 культура предстает как система специфических форм хранения и трансляции опыта, и эти формы характеризуют собственно культуру. Если на уровне К-1 культура была индивидуальна и представлялась человеку в виде конкретных артефактов, произведений и конкретных умений и знаний, то на уровне К-2 в культуре выделяются всеобщие формы, т.е. такие культурные формы, которые свойственны каждой культуре, ибо они разрабатываются самой культурой для себя и для выполнения своих собственных задач - задач организации культурного содержания и формирования культурного человека, человека способного дать жизнь культурному содержанию. В культурных формах объективируется сама способность человека "оживлять" культурное содержание. Вероятно, существует много различных культурных форм, но можно выделить четыре их основных типа: остенсивные формы, императивные формы, аксиологические формы и формы-принципы.

Остенсивные (от лат. ostendere - показывать, держать напротив) формы - это формы демонстрации, с помощью которых прямо и непосредственно показывается одним человеком другому какая-либо деятельность или использование какого-либо культурного значения. Остенсивные формы - первые формы, возникшие в культуре для передачи значимого для сообщества содержания: "Делай, как я!" - вот их источник. Здесь, говоря словами М.М. Бахтина, "реальная форма жизни является... одновременно и ее возрожденной идеальной формой" . К остенсивным формам относятся примеры, образцы, эталоны, каноны, прецеденты, парадигмы, собственные имена, а также такие образования культуры как привычки, обычаи, ритуалы, традиции и т.п., которые вовлекая человека непосредственно в деятельность, передают ему сложившийся в данном сообществе тип поведения, действия, отношения и т.д.

Императивные формы это формы предписания, которые передают содержание путем инструкций, через побуждение, через приказ. Императивные формы возникают на базе остенсивных форм и часто прямо выходят из форм демонстрации как их словесное описание, например, поучения или инструкции, но эти формы развиваются в самостоятельную сложную подсистему в культуре - нормы, запреты, догматы, лозунги, призывы, законы, указы и т.п.

Аксиологические формы превращают культурные значения и содержания в ценности, которые уже не диктуют и не предписывают какое-то поведение, а указывают направление выбора, который должен сделать сам человек, ибо ценности всегда альтернативны (добро - зло, красота - безобразие, справедливость - несправедливость и т.д.).

Наконец, формы-принципы передают культурные значения в самой абстрактной форме, задавая фундаментальные, последние основания деятельности в каких-либо областях культуры.

Движение в культуре от ее остенсивных форм к формам-принципам - это логика развития культуры как в историческом, так и в личностном плане. Древние культуры, получившие в культурологии название традиционных культур, пользовались, прежде всего, остенсивными и императивными формами трансляции своего содержания. Ценности и принципы в древних культурах (например, в культурах Древнего Востока) еще только зарождаются и не играют решающей роли. Они становятся актуальными формами культуры со времен античности и средневековья, постепенно перехватывая пальму первенства у форм традиционных. Например, передача опыта нравственных отношения, опыта морального поведения начиналась со следования образцам и прецедентам, с руководства нормами-запретами (табу и т.п.) и нормами-предписаниями (см. различные мифологические тексты древности, или Тексты пирамид), затем уже в античную эпоху и позже подробно обсуждается ценностное содержание нравственного сознания и систематизируются нравственные ценности (Сократ, Аристотель), оформляются на основе универсальных предписаний принципы нравственности (например, принципы христианской морали). То же наблюдается и в отношении постижения эстетических характеристик мира: в диалоге Платона "Гиппий больший" Сократ, беседуя с софистом Гиппием, задает ему вопрос, что такое прекрасное. Гиппий же, отвечая ему, указывает на прекрасный предмет: "Прекрасное - это прекрасная девушка". Он не выходит за границы остенсивного определения прекрасного. Но Сократ заставляет его различить прекрасный предмет и само прекрасное как ценность, как идею, отличную от самих прекрасных предметов, ибо он спрашивает не о том, чтo прекрасно, а том, что такое прекрасное . Для Сократа становится существенна сама ценность как форма предъявления значимого для человека содержания, которое и направляет его поведение, поэтому Сократ считал, что знать добро - значит быть добрым. Обращение культуры к аксиологическим формам и формам-принципам превращает традиционную и однозначную культуру в культуру развитую и многозначную.

Если обратиться, например, к логике нравственного развития личности, то она также повторяет логику основных культурных форм: моральное становление личности начинается со следования образцам (см. В. Маяковский "Что такое хорошо и что такое плохо"), с усвоения правил поведения - этикетных норм (воспитанный человек - человек, умеющий себя вести соответственно правилам), затем формируется само моральное сознание личности, которое принимает определенные моральные ценности и отвечает за них, ручается за них своим поведением, и тогда формируется приверженность индивида к определенным нравственным принципам, которые позволяют принимать ему нравственные решения в сложных ситуациях, когда нет готовых правил действий.

Способность культурных форм передавать содержание культуры и тем самым обеспечивать непрерывность общественной жизни и истории основывается на том, что сами эти формы содержательны. Всякий конкретный пример, образец или эталон имеют свое содержание и этим своим содержанием они порождают определенную деятельность человека. Также содержательны и конкретные нормы, конкретные ценности или принципы. Их содержание всегда реализуется в конкретной направленности той деятельности, которую они продуцируют и для трансляции которой они и возникли в культуре. Но кроме своего конкретного содержания каждая культурная форма несет в себе определенное культурно-абстрактное содержание, которое превращает формы трансляции в культурные категории, в универсалии культуры, в которых заключается логика порождения личности культурой. В этом случае культурные формы-категории определяют ориентацию человека в многообразном мире культурного содержания, а тем самым и направление его развития.

Есть два глобальных мира, в которых живет человек и с которыми он взаимодействует, осмысляя их и преобразуя их в ходе своей деятельности - это мир природы и мир общества. Процесс овладения человеком природой и выделения из нее отражается в формах мышления и познания, которые получили свое выражение в системе философских (логических) категорий. Процесс овладения человеком социальным миром и выделения из него как процесс приобретения исторической свободы, как процесс становления личности отражается в формах организации социально осмысленной деятельности, которые закрепляются системой категорий культуры. Категории культуры - это особый тип категорий. Это не абстрактные понятия, подобные категориям науки и философии, это - формы закрепления в культуре универсальных способностей человека, которые превращают его в общественного субъекта как такового, в субъекта, способного утверждать свое бытие.

В содержании каждой категории культуры закрепляются и выражаются разные стороны отношения "человек - общество", разные аспекты их взаимодействия, в процессе которого происходит как историческое становление сущности человека, так и приобщение конкретного индивида к этой сущности, формирование и развитие социального лица каждого человека. Содержание категорий культуры - это обобщенное, культурно-абстрактное содержание, в котором нет указания на конкретные поступки и действия, но в котором есть общее представление об общественной значимости самой деятельности человека, с одной стороны, и представление о направленности деятельности на утверждение человеческой сущности - с другой. Поэтому каждая категория культуры, своим общим содержанием фиксирующая какую-то принципиально важную сторону отношения "человек - общество", оказывается ступенькой на пути становления человека как социального и культурного субъекта, на пути выделения индивида из нерасчлененного социального целого, на пути его развития как личности. Система категорий культуры, логика их связи друг с другом указывают логику проникновения человека в свою сущность. Это ступеньки на лестнице восхождения человека к своей сущности как личности.

Первая ступенька - это содержание остенсивных форм как таковых. Конкретные остенсивные формы - образцы, примеры, эталоны и т.п. определяют содержание конкретных действий (например, показывают, как вести себя в этой ситуации, как решить этот тип задачи и т.п.). Сама же форма демонстрации (остенсивность как таковая) также имеет определенное содержание, которое указывает на то, что индивид в своей деятельности принадлежит сообществу, что есть что-то важное и необходимое вне индивида, во что он необходимо вовлечен, что он узнает и признает как свое. Подражание демонстрации открывает индивиду определенное содержание как содержание, к которому он привержен, в которое он "необходимо" вовлечен, которому он "открыт", оно вовлекает индивида в культуру. Именно эта "открытость", "очевидность", "необходимость" для индивида содержания, воплощенного остенсивной формой, выражается самой формой демонстрирования, что и нацеливает индивида на подражание, на культивирование действий, явлений, ситуаций. Присутствие в категории остенсивности такого культурно-абстрактного содержания как приверженность индивида определенной целостности (культуре, сообществу) и порождает ту слитность человека с традициями, тот схематизм, привычность его действий, который лежит в основании всякой личности. Содержание остенсивности в сфере культуры приобретает вид отношения наставника и ученика, форму учения, в простейших видах которого первый вовлекает второго в сложившийся в обществе круг действий и отношений, а в более сложных видах - мастер приобщает ученика к неотторжимому от человека культурному опыту. Следование открываемому опыту, которое порождается остенсивной формой культуры, является первым отрезком пути становления человека.

Следующий шаг в постижении и закреплении в культуре становления сущности человека и развития его самостоятельности - императивные категории культуры. Если остенсивные формы манифестируют культурное содержание и вовлекают в него, то императивные формы побуждают человека выполнять определенные требования. Обобщенное, культурно-абстрактное содержание императивной категории отражает новый момент в сущности связи человека и общества - отношение зависимости индивида от сообщества, его производность от него, его вторичность. Содержанием императивной формы становится идея долженствования. Императивная категория, выражая отношение зависимости человека от сообщества, открывает индивиду дистанцию, существующую между ним и сообществом, преодоление которой ведет к формированию в человеке таких социальных характеристик как приверженность долгу, признание общественных интересов, знание и способность к ориентации в социальном пространстве.

Остенсивные категории порождают необходимость принятия индивидом уже сложившихся структур деятельности, императивные категории побуждают активность индивида в деятельности по реализации общественно значимых целей, но и в том и другом случае индивид, неся в себе общественное начало, не распоряжается им самостоятельно. Путем овладения содержанием остенсивных и императивных категорий человек формируется как функционер, как "личность-в-себе". Превращение индивида из "личности-в-себе" в "личность-для-себя", т.е. становление действительно свободного социального субъекта, который сам определяет свою судьбу и тем активно утверждает и не только утверждает, но и развивает дальше общественные отношения, участвует в истории, - это превращение направляется и организуется следующими типами категорий культуры - аксиологическими категориями, или ценностями.

Ценности культуры по своему содержанию различны в каждой культуре, в них выражаются интересы и потребности разных обществ, групп. Но ценность как категория культуры имеет свое определенное содержание, которое выражает более глубокий уровень отношений "человек-общество", чем только что рассмотренные категории культуры. В содержании категории "ценность" заключена возможность выбора. Культурно-абстрактным содержанием аксиологической категории является сама альтернативность, ее возможность и действительность в деятельности человека, которая в реальном содержании конкретных ценностей превращается в полярность их содержания: добро - зло, законность - беззаконие и т.п. Ценность порождает способность личности к выбору и делает человека свободным от непосредственных требований общества. Ценность вводит личность в опыт свободы. На уровне структуры личности аксиологические категории находят свое проявление в системе ценностных ориентаций, в идеалах, которые определяют поле выбора человека. Социально-культурное функционирование аксиологических категорий связано с возникновением еще одного типа культурной категории - категории "принцип" Принцип - основание деятельности человека. В его культурно-абстрактном содержании как категории культуры отражается самая глубинная сущность отношения "личность-общество" - то, что именно человек как личность, как развитый субъект является, в конечном счете, творцом, создателем всего социального мира. В культурно-всеобщее содержание категории "принцип" входит представление о его интенциональности и его рефлективном характере. На уровне личности содержание этой категории проявляется в самосознании личности. Как культурная категория принцип порождает способность личности осмысленно пользоваться своей свободой и осознавать свою дистанцию по отношению к окружающему миру. На уровне принципа завершается формирование структуры личности, но не завершается развитие личности, ибо жизнь личности есть постоянное наполнение ее структуры конкретным культурным содержанием и постоянная реализация ее в своей деятельности.

Рассмотренные категории культуры, естественно, не исчерпывают все категориальное строение культуры. Они выступают самыми общими категориями, организующими и систематизирующими содержание любой культуры. Их общность вытекает из того, что они своим содержанием выражают логику взаимосвязи "человек - сообщество": индивид, осваивая общественное содержание, выходит из общества, достигает свободы и суверенности, чтобы стать творцом истории общества. Логика категорий культуры определяет объективный путь развития личности, путь становления ее суверенности.

Система формальных категорий культуры не только задает логику связи человека и его социо-культурного мира, она становится основанием структурирования человеческой души. Душа, внутренний мир человека, это сложное образование. Душа - это целостность и определенность человека, целостность его внутреннего мира. Но мой внутренний мир никогда не дан мне в его цельности, так как каждый раз мне дано в моем самосознании только то или иное конкретное переживание, однако я знаю его как целостность. Благодаря чему? Благодаря универсальным интенциям моего внутреннего мира, благодаря универсальным состояниям души - любви, вере, надежде и всепониманию (мудрости). Эти универсальные состояния (интенции) души пронизывают весь внутренний мир человек, придавая ему цельность, они сопровождают любое переживание человека, включая его в содержание внутреннего мира человека или исключая из него.

Именно в логике формальных категорий культуры коренятся основные содержательные интенции личности, которые определяют духовность человека и задают направленность его жизни. Действительно, состояние любви, если в этом сложном и необычайно многоликом чувстве выделить наиболее очевидное, без чего нет самого состояния любви, то оно предполагает непосредственный чувственный контакт и переживание чувственной близости с предметом любви (это важно и тогда, когда человек любит какой-то предмет - блюдо, книгу, картину, и тогда, когда любит другого человека). Этот чувственный контакт и способность вчувствования, "вхождения" в другое, несет в себе культурно-абстрактное содержание остенсивных категорий. Состояние веры, также, несмотря на всю сложность этого переживания, предполагает, прежде всего, осмысление дистанции между человеком и чем-то абсолютным, осмысление, в конце концов, дистанции между sacrum и profanum, которое переживается как чувство восхищения, трепета и опасения одновременно. Вера всегда ставит человека на границе, которую он или не хочет переступить, но боится, что может это сделать, или, наоборот, желал бы переступить, но боится этого шага. Истоки такого состояния сознания коренятся в культурно-абстрактном содержании императивности как категории культуры. Состояние надежды, определяющей отношение человека к будущему и его оценку настоящего, конечно, в своих сущностных моментах восходит к культурно-абстрактному содержанию ценностности (аксиологичности) как таковой. А всепонимание, или мудрость, которая заключается в умении выделить в любом конкретном культурном явлении его глубинную связь с целым культуры, с целым человеческой жизни вообще и целым жизни этого человека, в частности, в умении расщепить форму и содержание всякого явления для уяснения его сути, не отделима от культурно-абстрактного содержания категории принцип.

Конечно, любовь - вера - надежда - мудрость (или в более привычном для уха звучании, идущему от христианской традиции - Вера, Надежда, Любовь и мать их София) как экзистенциальные состояния человека, повторю, сложные образования культуры, без которых не функционирует ни одна культура, не тождественны с формальными культурными категориями. Наоборот, их можно трактовать как содержательные категории культуры, которые задают каркас экзистенциальной структуры личности и направляют ее жизнь содержательно.

Логика культурных форм находит свое проявление также в принципах организации всего многообразия культурных образований. Она указывает на логику развития основных культурных образований, которые обычно выделяются, в так называемой, духовной культуре - искусство, религия, мораль и т.п. Содержательные и формальные возможности каждой из основных категорий культуры позволяют увидеть в них культурные зародыши морфологии культуры.

Остенсивная культурная форма как форма демонстрации, требующая непосредственного контакта индивида с содержанием явления, представленного в этой формой, дает начало мифу и искусству. Художественная форма искусства, его образность вырастают из остенсивности. Конечно, искусство не сводится только к остенсивности, только к демонстрации (показу, представлению и т.п.), оно как целая область культуры знает и нормы, и ценности, и принципы, но в основе его сущности все-таки лежит либо подражание, мимезис, о котором говорил еще Аристотель, либо некая демонстрация. Эстетическое (и эстетическая значимость художественного) реализуется только через слияние воспринимающего и воспринимаемого, только через непосредственное чувствование (и вчувствование) воспринимающим (зрителем) содержания, которое в эстетическом явлении дается. Нельзя красоту только знать, ее нужно чувствовать, в нее нужно вжиться. А это и есть модальность (требование) остенсивной категории культуры. Французский эстетик-феноменолог М. Дюфренн писал в этой связи о существовании a priori аффективного, которое позволяет человеку входить в непосредственный чувственный контакт с предметом, эмоционально переживать его, что составляет обязательное условие эстетического восприятия . Это a priori аффективного, которое имеет свои корни также и в природных характеристиках человека (инстинкт подражания - импринтинг), входит в структуру сознания человека как результат интериоризации опыта непосредственного контакта с культурой в остенсивных формах ее существования.

На уровне императивной категории развивается такая важнейшая сфера культуры как религия. И снова необходимо отметить, что религия в своем культурном функционировании использует и остенсивные формы, и ценности, и принципы, но сама культурная природа религии коренится в императивности - в признании абсолютности требования Абсолюта (отсюда догмат как основное формообразование религии). Идея Абсолюта - одно из фундаментальных достижений культуры и одно из фундаментальных оснований культуры. Нет культуры без признания Абсолюта, ибо культура, основывающая свое бытие на способности человека утверждать значимое для себя бытие, т.е. на свободе человека, способного заявить "Да будет!", должна иметь внутри себя "ограничитель" воле "Да будет!". Он и возникает как развертывание абстрактного содержания императивности в представление об идеальном всепроницающем Начале и Завершении всякого человеческого деяния.

На ветви аксиологической категории культуры вырастает мораль. Конечно, и в морали действуют все основные культурные формы для передачи ее содержания. Но именно ценность конституирует мораль как развившуюся область духовной культуры. Для сферы морали важно противопоставление полюсов добра и зла, справедливого и несправедливого, важно само ценностное решение человека в ситуации выбора. Это особенно ярко проявляется в таких нравственных ситуациях, когда ни одна моральная норма, уже существующая в моральном сознании не работает: вспомним эпизод из романа Л.Н. Толстого "Анна Каренина", где Левин на вопрос Кознышева - убьет ли он насильника, если окажется свидетелем нападения на беззащитную женщину - отвечает: "Если бы я увидел это, я бы отдался своему чувству непосредственному; но вперед сказать не могу". Нравственное решение исходит из определенных ценностей, но определяются эти ценности в зависимости от конкретности ситуации самим человеком. Ценности существуют и реализуются в выборе человека. Они возникают в ситуации альтернативности. Дж. Мур убедительно показал, что содержание ценности Добра нельзя свести к чему-то вне этой ценности - к удовольствию, к пользе, к сохранению жизни и т.д., ценность выводится из самой себя . Этот "вывод" возможен только как выбор человеком данной ценности и ручательство за ее содержание поступком, действием. М. Бахтин отмечает: "Не содержание обязательства (ценностей) меня обязывает, а моя подпись под ним, то, что я единожды признал, ... мое признание, утверждение, - ответственный поступок" . Выбор утверждает ценность, и ценность вызывает выбор. Поэтому тогда, когда в культуре возникает обсуждение альтернативности добра и зла, в культуре формируется представление о ценности. Именно с обсуждением природы добра и выбора в истории античной культуры появляется само понятие ценности. Сократ не только содержанием своих диалогов формировал в культуре античности идею блага как ценности , но он утвердил ее и своим выбором смерти.

На ветви культурной категории принципа развивается теоретическое мышление, представленное сначала философией, затем наукой. Философия зарождается тогда, когда мысль находит за видимыми чувственными проявлениями сверхчувственное, умопостигаемое начало - сущность вещи, сущность бытия. В след за этим наука, постигая сущностные законы, открывает человеку принципы организации его практической деятельности. Конечно, принципы существенны не только, а может быть даже и не столько, для культурного функционирования теоретического сознания, сколько для любой иной сферы в культуре (можно говорить о принципах эстетического или художественного сознания, о религиозных принципах, о принципах морали и т.д.), но осмысление принципов в любой деятельности требует работы ума, рефлексивной работы разума, и поднимает сознание данной сферы культуры до уровня мудрости.

Таким образом, логика формальных категорий культуры позволяет увидеть культурную необходимость и собственно культурные корни системы основных видов духовной культуры. Логика культурных форм находит свое проявление в принципах организации всего многообразия культурных образований. В том-то и сила культуры, что, несмотря на все многообразие своего содержания, которое порождается, как мы видели, на уровне К-1 многообразием человеческой деятельности, оно на уровне К-2 приобретает, благодаря логике форм трансляции культурного (значимого) для человека содержания, единый принцип своей компоновки, что придает культуре компактность, обозримость, целостность и эффективность в историческом действии. И здесь еще раз мы видим, что существует взаимосоответствие объективированного и личностного измерения культуры: логика культурных форм объективируется в виды культуры, существующие объективно в форме их произведений (искусство, религия, мораль, философия), и эта же логика обнаруживает себя в упорядоченности духовной жизни личности, определяя ее основные состояния - любовь, вера, надежда, мудрость. Логика культурных категорий определяет структуру бытия духа, что обнаруживает новое тождество - тождество духа (духовности) и культурного бытия .

Уровень К-2, на котором культура представляется своими формами, также нуждается в сохранении и трансляции, поэтому в культуре должен возникнуть механизм, обеспечивающий такое сохранение, т.е. уровень К-3 (см. схему 3).

Схема 3.

Уровень К-3 в культуре - это работа с культурными формами, в процессе которой культурные формы выделяются или создаются, упорядочиваются и систематизируются, тем самым становятся осознанными в культуре. В ходе этой деятельности культурные формы сохраняются сами и благодаря этому сохраняют и передают накопленный в культуре опыт, который в свою очередь позволяет воспроизводить нужную сообществу деятельность.

Уровень К-3 - это уровень собственно культурной деятельности, которая направлена на выделение и осмысление культурных значений, на утверждение их как значений. Тогда, когда кто-нибудь говорит: "Делай, как я", и демонстрирует свое действие, это указание - "Делай, как я!" - и становится культурной деятельностью по выделению такой культурной формы как образец и одновременно осмыслением значимости для сообщества той деятельности, которую индивид демонстрирует.

Несомненно, что уровень К-3 разнообразен и сложен по своему конкретному проявлению в системе культуры, что требует специального изучения (сюда, в частности, включаются те конкретные виды деятельности, которые порождают морфологию духовной культуры, здесь же находит свое место и педагогическая деятельность и т.д.). Но, если выделить главное во всякой форме культурной деятельности, то можно сказать, что, в конце концов, культурной деятельностью выступает всякая рефлексия значимости в жизни человека, которая выражается в способности провести границу между приемлемым и неприемлемым, между "ДА" и "НЕТ", в способности отрицания (отказа) и утверждения (принятия). Результатом культурной деятельности как таковой ("чистой" культурной деятельности или "чистой" культурной способности) является выделение из нерасчленности чего-то определенного, разделение неопределенности на значимые феномены. Культурная деятельность о-предел-ивает нечто, вы-дел-яет нечто, проводя границы между ним и иным, и тем о-предел-яет его, дает ему определенность. Отделить, выделить, провести границу - предполагает узрение небытия данного бытия, "утверждение как отрицание", по выражению Гегеля. Культурное явление всегда отличается от всех других явлений, оно существует в поле отрицания, "отталкивания", которое придает ему его неповторимую определенность, так как каждое культурное явление всегда уникально. Культурная деятельность и организует это "отталкивание", ограничение, в процессе которого определяется феномен культуры.

Абстрактными формами культурной деятельности как такой выступают вопрошание-ответствование и отрицание-утверждение. Вопрос возникает в ситуации недостаточности и выявляет недостаточность, которая должна заполниться ответом: в простейшем случае недостаточность означает незнание, а в более сложных - прозрение нового. Вопрошание - форма постижения небытия. Ответ заполняет пропасть ничто бытием, за которое отвечающий ответственен. Так культурная деятельность вопрошания-ответствования конституирует значимое бытие.

В этом же процессе порождения значимого бытия участвует и другая форма культурной деятельности - отрицание-утверждение. Утверждение предполагает отрицание не только как свою противоположность, но как свое логическое обоснование: утверждение определенного бытия требует осмысления его небытия, что и проявляется в акте отрицания наличного бытия, отказа от него. Именно в негации-аффирмации обнаруживается значение, поэтому способность отрицания-утверждения - “Negito ergo valet; affirmo ergo est” ("Настойчиво отрицаю, следовательно, значит; утверждаю, следовательно, есть") - можно рассматривать как универсальную культурную способность, благодаря которой возможна культура и культурные феномены. Чтобы любой культурный феномен явил свое бытие, должен свершиться, исполниться человек утверждающий. Я-культурное, negito-affirmo (я отрицаю-утверждаю) составляет субстанциальный акт культуры. Он должен быть присоединен к любому объективированному культурному явлению, чтобы это явление стало культурным феноменом. Конечно, культура существует в измерении произведений человеческой деятельности и тех институтов, которые обеспечивают их трансляцию во времени и пространстве. Конечно, нет культуры без книг, картин, театральных постановок, кино-телефильмов и шоу, без библиотек, театров, оркестров, издательств и т. д. Но книга и картина, концертное исполнение и театральный спектакль и т. д. для своего появления, и для своей реализации (актуализации) требуют деятельной активности человека, принятия-непринятия их людьми.

Негация-аффирмация и вопрошание-ответствование представляют абстрактную культурную деятельность, в которой обнаруживается чистая логика культурной способности как таковой. Эта логика реализуется во всем многообразии конкретных видов культурной деятельности - в творчестве художников и ученых, в религиозных деяниях, в нравственных исканиях личности, в различных проявлениях продуктивной деятельности, в деятельности обучения и воспитания и т.д. Эти конкретные виды культурной деятельности утверждают конкретные области культурного бытия. Сама же культурная способность утверждать реализуется в творческой потенции личности. Поэтому культурная деятельность по своей сущности совпадает с деятельностью становления личности, где каждый акт утверждения личности оказывается одновременно и актом действительной реализацией культуры в жизни, а каждый акт утверждения, реализации культуры порождает работу человеческой души, жизнь человека как личности.

Особое место среди всех видов культурной деятельности занимает деятельность педагогическая, она оказывается ближе по своему содержанию и принципу к "чистой" культурной деятельности, ибо она, во-первых, строится на тех же самых содержательных элементах (вопросах и ответах), во-вторых, она направлена на систематизацию культурных содержаний и на работу с культурными формами, и, в-третьих, она имеет своей конечной целью формирование способности человека "оживлять" культурные смыслы, давать им бытие.

Уровень К-3 завершает уровневое членение культуры, он не требует особых механизмов своего воспроизводства, так как, являясь деятельностью, использует все те механизмы воспроизводства, которые имеет уровень Д. Здесь происходит как бы возвращение, замыкание всей системы культура-деятельность на саму себя, возвращение ее к исходному началу, но на другой основе - основе личностной деятельности.

4. Исторические типы культуры

Одной из главных задач культурной деятельности, которая решается на уровне К-3, является систематизация культурных значений. Эта систематизация осуществляется разными деятелями культуры: и художниками, и священниками, и мыслителями, и просто мудрыми людьми, которые, продуцируя новые значения, включают их в систему уже существующих значимых связей. Каждое новое значение, каждый новый смысл становятся значимыми и осмысленными тогда, когда они отнесены к уже известным значениям и принятым смыслам, ибо новое постигается через отношение к тому, что знакомо. Значит среди культурных значений должны существовать такие значения, которые оказываются изначально знакомыми и которые не требуют отнесения к известному, так как они известны сами по себе, являются интуитивно ясными и определенными для данной культуры. Эти интуиции культуры играют роль реперных точек при определении культурных значений, роль культурных доминант, значение и смысл которых окрашивают всю культуру, придавая ей целостность и определенность.

Доминанты, интуиции культуры формируются в результате взаимодействия культурных категорий, когда каждая категория "более высокого" ранга общности становится основанием систематизации того исторического и социально-конкретного содержания опыта, которое выражается в форме категорий предшествующего уровня через выделение среди них главных, доминантных, определяющих значений, вокруг которых начинают концентрироваться другие. Например, ценности определяют систему правил и предписаний, а среди ценностей выделяются принципиально важные ценности данного времени, становящиеся культурной доминантой всех ценностных представлений. Вероятно, существуют культурные доминанты разной степени общности - есть доминанты определенных культурных сфер (свои для искусства, свои для морали и т.п.), есть доминанты определенных временных периодов (например, доминанты искусства классицизма или романтизма, или доминанты господства какой-либо моды - мода на сюжеты, мода на колорит, мода на мотивы и т.п.), есть доминанты субкультур и т. д. В конечном счете, можно выделить культурные доминанты, которые определяют исторический тип культуры.

Античный тип культуры в Европе характеризуется, как отмечают ведущие специалисты по истории античной культуры, господством в античном сознании идеи телесности. "Вещизм, производственно-технический вещизм и телесность - вот метод конструирования всего античного мировоззрения, - пишет А.Ф. Лосев, - способ построения религии, философии, искусства, науки и всей общественно-политической жизни" . Тип социальных отношений и характер производственной деятельности, которые сложились в античном полисе, порождали восприятие мира как мира тел и вещей и толкали античное сознание и античное творчество к пластике и скульптурному восприятию всего существующего. "Античная пластика только потому и вырастала здесь с такой огромной силой, что она есть вещественно-телесное понимание жизни", - отмечает А.Ф. Лосев . Главенство искусства в системе античной культуры вырастает именно из этой доминанты античной культуры, так как именно искусство благодаря своей образности способно наиболее полно и адекватно передать телесно-вещественное мировосприятие. Поэтому принцип искусства, художественно-образное построение мысли проникает во все сферы культуры - диалоги в философии Платона предстают драмами идеи, риторика становится языком политики и права, сами театральные представления, на которых гражданин полиса был обязан присутствовать, были важнейшим общественно-политическими предприятиями, которые демонстрировали гражданам единство города-государства, религия пользовалась языком пластики, архитектуры и поэзии. Идея телесности, представление любого содержания для ума в определенности понятия (такого понятия, которое, как и всякая вещь, имеет свои пределы-определения) характеризует античное сознание и работу его разума. Культура, построенная на такой доминанте, порождала и свой тип педагогического действия - образование было ориентировано на формирование гармонического тела (в гимнасиях главное внимание уделялось гимнастике), на воспитание преданного интересам полиса гражданина (граждане - органы тела государства), на обучение логике работы с понятиями (майевтика Сократа, учение софистов, логика Аристотеля).

Культура средневековья - это культура, которая заменяет античную доминанту новой интуицией. В центре средневековой культуры стоит идея Бога как Абсолютного Бытия. Любое значение культуры этого времени должно быть отнесено к Богу, к Священному Писанию, которое репрезентирует Бога в культуре. Участие в Боге и причастие (причащение) Богу - условие включения в культуру, где доминантную роль играет религия. Когда Блаженный Августин воскликнул в "Исповеди": "Да! Меня не было бы, Боже мой; я вовсе не существовал бы, если бы Ты не был во мне или, точнее, я не существовал бы, если бы не был в Тебе, из которого все, в котором все", - он выразил основную идею всей средневековой культуры ("Исповедь", I,2). Во-первых, нет ничего без Бога. Поэтому любая вещь - это то, что возникло по какому-то замыслу, а потому рецепт, инструкция, предписание становятся необходимы для всякого дела, всякого положения и всякого предприятия. И своим рецептам, инструкциям и предписаниям равно следуют и ремесленник, и священник, и паж, и рыцарь, и подданный, и король. Во-вторых, Бог во мне или я в Боге. А это означало, что средневековая культура начала различать внутренний мир человека, его духовно-душевную жизнь, которой не знала культура античности. Человек новой культуры должен заботиться не о своем теле, а о своей душе. Забота же о душе - питание ее словом. "Возьми и читай, возьми и читай", - услышал Августин тихий наставляющий голос с неба, когда его раздираемая сомнениями душа (феномен, который появился вместе с культурой средних веков) не могла уже вынести ("Господи, доколе...") неопределенности.

Слово Бога определяет все, оно должно быть услышано и принято человеком этой культуры. А этим Словом, как учит религия, все уже заранее определено и предопределено, и дело чести человека узнать и признать свое (пред)определение. Отсюда назначение педагогической деятельности в культуре средневековья - школа должна выпустить ученого (т.е. выученного) человека, человека, который выучил данное ему Слово. Поэтому родилась средневековая схоластика, которая стала отождествляться с причащением к сказанному слову, которое школяр должен был вложить в свою душу, сделать своей душой. Так найденная средневековой культурой человеческая душа оказалась потерянной в закоулках схоластики (школенья), как было потеряно в латинском значении слова "схоластика" изначальное значение греческого слова shole (схоле), которое означало "досуг, свободное время, праздность, занятие чем-либо во время досуга, ученая беседа, чтение", а вовсе не заучивание готовых рецептов.

Становление культуры нового времени сопровождается разрушением старой доминанты и возникновением новой. Этот период растягивается в Европе на несколько столетий. Время Возрождения - время зарождения новой культурной интуиции. На место идеи Бога и Слова, выражавшего данный (корпоративный, сословный) интерес, приходит слово человека, выражающее его частный интерес. Гуманисты Возрождения, положившие начало новой культуре, получили свое прозвание (прозвище) - гуманисты - от области своих занятий грамматикой, риторикой, поэзией и моральной философией на основе греко-латинской образованности, что все вместе называлось "studia humanitatis". Их интересовало слово человека, а не слово Бога. Их интересовала словесность, которая несла в себе знания, добродетели и была дорогой к подлинной человеческой природе. И хотя на первых порах гуманисты могли присоединиться к словам одного из членов своей когорты Эрмолао Барбаро: "Я знаю только двух богов: Христа и словесность", но затем все больше и больше их призванием становится гуманизм как почитание человека, как признание его самоценности. Гуманист Лоренцо Валла в своем сочинении "О наслаждении" противопоставляет честь и наслаждение: "Я докажу..., что самый термин "честь" есть нечто пустое, обманчивое и весьма опасное, тогда как нет ничего более приятного и превосходного, чем наслаждение" . Наслаждение потому объявляется конечной целью человеческих стремлений, что оно связано с пользой, а полезность является естественным принципом и критерием всякой деятельности и всей жизни человека. Так зародилась новая идея культуры - идея пользы и частного интереса как определяющей культурной доминанты.

Но чтобы новая идея стала центром культуры, необходимо было лишить старую культурную идею авторитета. Эту задачу выполнила Реформация, которая подвергла критике авторитет католической церкви и отвергла ее претензии на единственно истинное толкование Слова Бога. Отныне личная вера человека и его непосредственное общение с текстом и словом "Писания" стали для человека путем к спасению, а слово "Писание" потеряло в своем начале заглавную букву, потому что оно стало, действительно, словом родного языка, когда "Писание" превратилось в "Библию" - "книгу", изданную на всех европейских языках.

Эпоха Просвещения завершает формирование новой культуры, окончательно закрепляя идею полезности как доминанту этой культуры. В эпоху Просвещения религия постепенно изгоняется со всех позиций, которые она занимала в течение тысячелетий. На место веры приходит, как говорил Гегель, "чистое здравомыслие" со своей теорией полезности. Отныне "для человека все полезно, он и сам полезен..., - писал Гегель, - его определение - сделаться общеполезным и общепригодным членом человеческого отряда" . А духовный отец утилитаризма Иеремия Бентам провозглашает: "Принцип полезности не требует и не признает никакого другого регулятора, кроме самого себя" . И вот, идее пользы подчиняется и производство, и наука - она должна работать на практику, и искусство - оно должно быть средством воспитания, и мораль - она должна соединять частный и общий интересы на путях "разумного эгоизма", и даже религия - она призвана поддерживать социальность (Кант). Доминантная идея культуры нового времени выдвинула на первый план потребительское отношение к миру, с одной стороны, и науку с ее ориентацией на бесстрастную и свободную от ценностей истину, с другой. И теперь слово "ученый" из прилагательного, каким оно было в средние века, характеризуя наученного человека, превратилось в существительное, обозначая человека, род занятия которого - постижение объективной истины. Это стало, как уже говорилось выше, и силой культуры нового времени, и истоком ее кризиса. Культура Просвещения, проект модерна - нового времени, определяла развитие европейской цивилизации на протяжении более трех веков. Кончающееся столетие - постновое время, время смены культурной доминанты Просвещения, зарождение и развитие культуры постмодерна. О некоторых ее характеристиках мы поговорим позднее.

Как видим, на уровне К-3 находит место такая культурная деятельность, которая упорядочивает глобальное содержание культуры, такое содержание, которое характеризует целые культурные эпохи. В этом случае трудно сказать, кто непосредственно совершает эту деятельность. Она складывается из усилий массы различных культурных деятелей, которые в полемике и диалоге друг с другом выковывают идейный каркас эпохи. Но особую роль в этой деятельности, повторю еще раз, играет все-таки учитель и педагог. Учитель - социальный распорядитель культурными значениями. Он призван организовать их понимание и тем самым обеспечить культурную коммуникацию и преемственность, а, следовательно, он должен придавать этим культурным значениям определенную упорядоченность, так как только заданный порядок обеспечивает правила понимания и доступ к значениям. Поэтому в сфере образования, как правило, наиболее четко обнаруживает себя та системность культуры, которая ее характеризует. Учитель и педагогическая деятельность - это наиболее значимые феномены уровня К-3.

Доминанты культуры, задавая принцип связи культурных значений, организуют мир культуры как систему, которая определяет общую направленность и содержание жизни человека. Конечно, всякое общество предполагает многообразие конкретной жизнедеятельности человека, но и обыденная жизнь человека, и его жизнь в "высокой" культуре проникнуты общей интенцией культуры. Обыденная жизнь, как показала феноменологическая социология, пронизана "фоновыми ожиданиями" (А. Щюц), которые всем ясны, хотя никто не может их выразить. А "высокая" культура - искусство, наука, религия - прямо выражает своими произведениями господствующие в культуре мировоззренческие установки и ценности. Поэтому при всем многообразии человеческих жизней и индивидуальностей культура порождает тип жизни и личности. Человек, живя миром культуры, определяет себя под знаком ее доминант и одновременно утверждает их своей жизнью. Но его отношения с домом, который он выстроил и в котором он живет, складываются по-разному, в зависимости от места, которое он занимает в этом доме.
Выйти в оглавление пособия "Человек в мире культуры"