Вернуться в общий список статей

Краков

Нельзя дважды приехать в один и тот же город. Даже если дома, площади и любимые рестораны будут теми же, то люди -другими. Или наоборот. Или, что наиболее вероятно, другим будешь ты сам. Во всяком случае, во время второго посещения город покажется немного (или совсем) не таким, как в первый раз.

Много-много лет назад я провела в Польше почти месяц практиковалась в польском языке. Я была задорной доверчивой студенткой, а взлеты и падения, приготовленные жизнью, ожидали меня впереди. Польша была моей первой заграницей, а Краков -первым городом, еще до Парижа и Барселоны, в который я захотела иммигрировать. Я полюбила его за красоту и бедность. Несмотря на значительную разницу в возрасте (он появился на свет в 965 году, а я - через тысячу с лишним лет), Краков был близок мне по духу Мы были одинаково мечтательны, естественны и умели произвести впечатление.

Потом я больше десяти лет ждала встречи с ним. Сначала страшно скучала, потом тоску заглушили другие страны, другие города. То есть я ему как бы изменила. И вдруг совершенно случайно мне выпала возможность снова съездить в бывший любимый город. Все произошло молниеносно вечером я узнала о поездке, а на следующий день уже была в Кракове. Я даже не успела найти свои старые записи и фотографии, порыться в воспоминаниях. Но уже на месте, когда гуляла по старому городу, разглядывая знаменитую местную готику, навещала древние кладбища, которые уже как бы и не кладбища вовсе, а красивые парки, обходила залы Вавеля, я вспомнила прошлое подробно, даже слишком, даже то, что и вспоминать не стоило. И почувствовала, что нахожусь в совершенно другом Кракове.

КАПРИЗЫ ИСТОРИИ

Много лет назад туристы ходили по замку Вавель, шаркая войлочными тапочками. Причем туристов было совсем немного, а сам замок находился в плачевном состоянии. Сейчас тапочек на входе не выдают, а Вавель реставрируется и от этого хорошеет. Замок стоит в Кракове с XI века, за тысячу лет существования его захватывали шведы, русские, пруссаки Последние переплавляли польские королевские короны и скипетры в золотые слитки и увозили добычу с собой Русские такого вандализма себе не позволяли Во времена правления Габсбургов, когда Польша была разде лена, Вавель превратили в военный госпиталь Но при большом желании даже тогда можно было организовать экскурсию по замку В период моей прошлой жизни в Кракове у меня был шикарный путеводитель Baedeker по Австро-Венгрии 1905 года издания (то есть как раз того «разделительного» периода). Книга советовала своим читателям обратиться к «the castellan» за разрешением на посещение Вавеля. Когда город оккупировали фашисты, новый генерал-губернатор Польши Ханс Франк сделал замок своей резиденцией. Тот факт, что Франку выпало жить практически в музее, его не смутил. Он очень привязался к новому дому и любовно обустроил его. Один из гостинных залов Франк превратил в кинотеатр, другой - в пивнушку. Гости пили из древних кубков, пели и плясали в тысячелетних стенах...

Все, кто попадает в Вавель, во что бы то ни стало стремятся увидеть знаменитую коллекцию гобеленов XVI века. Они были сотканы специально для украшения замка. Эти гобелены похожи на иллюстрации к гигантской Библии -во всяком случае, мне всегда казалось, что только красками и только на холсте или бумаге можно столь подробно и тщательно вырисовывать детали - лапы собаки, стерегущей Вавилонскую башню, глаза лебедей, плывущих по озеру над своими отражениями...

РИТУАЛЫ И КУЛЬТЫ

Я спускаюсь по Вавельскому холму на Рынек Глувны. То есть Центральный Рынок. Так называется главная площадь Кракова, его сердце. Здесь стоит Мариацкий костел с двумя башнями. Их строили разные архитекторы. Несмотря на то, что архитекторы были родными братьями, творческие взгляды у них совершенно не совпадали, более того - конкурировали. Прийти к консенсусу братья не смогли, в результате башни получились совершенно разными. С левой башни раздаются печальные звуки трубы Мелодия неожиданно обрывается - это ритуал, своеобразная минута молчания в память о безымянном дозорном, погибшем здесь в XIII веке во время исполнения служебных обязанностей. Дозорный увидел, что на город надвигаются орды татаро-монголов. Он закричал, предупреждая краковчан об опасности, но острая татарская стрела, попавшая в горло, заставила его замолчать. Вот так все и было.

Рынек Глувны заполнен до отказа -но не торговцами, как вам могло показаться, а участниками костюмированного парада. Группы людей, одетых в эту страшную жару предельно экстремально - в старинные польские народные костюмы из бархата и меха и толстые кожаные боты, да еще и в шляпы с павлиньими перьями, туда-сюда маршируют по площади. Еще на них расшитые кушаки, к которым прикреплены тяжелые сабли. Параду аккомпанирует духовой оркестр. Трубы ослепительно сияют на солнце. Этой ежегодной церемонии уже 700 лет. Отмаршировав, участники представления станут соревноваться в меткой стрельбе по деревянной птице. Победителя наградят серебряным петухом и будут чествовать.

Но мне неуютно в толпе, и я, энергично работая локтями, пробираюсь к статуе Адама Мицкевича. Во время оккупации немцы зачем-то разрушили изваяние поэта и надругались над ним. Но сразу после войны статую отреставрировали, и теперь она стала популярным местом встреч - таким же, как памятник Пушкину в Москве. Если кто-то кому-то назначает в Кракове свидание, то в 99 случаях из 100 договариваются встретиться «у Адаса». Вот так панибратски называют поляки своего классика. Но они не одиноки: англоговорящие, например, называют Шекспира Биллом. Ах, когда-то и меня ждали «у Адаса» с букетиком фиалок. Где ты, юность! Ау!

Здесь я, простите, отвлекусь, потому что цветы - моя слабость. В отношении к ним я с краковчанами солидарна полностью. Они обожают дарить друг другу аккуратные, потрясающе миловидные букетики. Каждый составлен с огромным вкусом и любовью. Вот мне в Москве то и дело дарят гигантские красные розы. Это, с одной стороны, хорошо. Но я так скучаю по маленьким миленьким букетикам! В Кракове цветочные магазинчики стоят повсюду. Первое, что видишь в аэропорту после прохождения паспортного контроля, - море цветов. Здесь любую улицу можно назвать Цветочной. У каждой самой тоскливой бетонной «коробки» в спальном районе есть свой цветочный киоск. В каждой комнате каждого дома стоят в вазах свежие букеты. На улицах почти все держат в руках цветы - несут дарить или им подарили. Или подарили сами себе. Я в свой нынешний приезд, увы, относилась к числу последних.

Еще в Кракове глубоко неравнодушны к таксам. Такса и павлин -эмблемы этого древнего города. Поэтому взгляд постоянно натыкается на деревянных, плюшевых, стеклянных, бронзовых, нарисованных такс. Еще больше такс живых. Они смешно семенят за хозяевами, но при этом преисполнены чувством собственного достоинства. Странная смесь гордости и комичности. Таксы - они такие.

Если уж говорить о культах, то нельзя не вспомнить об Иоанне Павле II. Войцех Войтыла родом из Кракова, и это, согласитесь, повод для гордости. Открытки и постеры с изображением Папы Римского, «сидюки» и кассеты с видеозаписью посещения Папой родного города продаются на каждом углу. Папа -самый главный краковчанин в мире.

Но вернемся к нашему Адасу. Это не только место встреч. По традиции (неизвестно кем и когда установленной) у Мицкевича заканчивают свою увольнительную солдаты. Попив кваску и купив эскимо, они собираются у подножия монумента и, подбадривая друг друга брутальными возгласами, отжимаются столько раз, сколько месяцев они отслужили в армии. При этом из карманов у солдат выпадают порнографические открытки. Не каждый раз, конечно, но часто.

Жизнь кипит на Рынке Глувном и когда нет парада. На закате сюда приходят уличные музыканты и играют на виолончелях, саксофонах, флейтах, аккордеонах. Я как-то раз даже видела дуэт арфисток. Подростки катаются на скейтбордах и роликах. Дошкольники - на самокатах. Монахини покупают у цветочниц маргаритки. Едут фаэтоны, которыми управляют возницы в залихватски сдвинутых на затылок котелках. Проехать на фаэтоне вокруг площади - обязательный ритуал молодоженов. На счастье. Никто не рискует в день свадьбы отказаться от этой приметы: а вдруг счастья не будет.

ВРЕМЕНА ИЗОБИЛИЯ

Краков - город пешеходов. Здесь можно и нужно много гулять. Ресторан «У Зиада» находится в восьми минутах ходьбы от центральной площади. За эти восемь минут я попадаю из центра города в настоящий дачный поселок. И вот сижу на большой террасе, окруженной дикими яблонями, и любуюсь долиной, по которой несет свои воды Висла. Прямо пейзаж из средневековой книги. «У Зиада» кормят в высшей степени своеобразно - смесью польской и курдской кухонь. Еще одно доказательство того, что все в мире перемешалось.

К «Зиаду» подтягиваются группы студентов Ягеллонского университета. В Средние века он был одним из главных учебных заведений Европы. Здесь Коперник учился! При университете, кстати, есть любопытный музей. Среди экспонатов - рояль Шопена, коллекция телескопов XVIII века, похожих на причудливые музыкальные инструменты, и древняя Тора.

А вот и музей Ленина. Владимир Ильич жил здесь целых два года. Раньше музей был главной и обязательной достопримечательностью для советских туристов. Теперь на нем нет даже таблички. И вообще, этот дом скоро станет зданием суда. Все течет, все меняется. Лет двадцать назад (я, к счастью, этого времени уже не застала) в Кракове стояли очереди за едой, на рынке ничего не продавалось. Сейчас на рынке Клепаж можно растеряться от изобилия. У входа стоит статуя Девы Марии с нимбом из звезд. За ней -торговые ряды. На столах ягоды -смородина, вишня, крыжовник, тут же грибы в синих пластиковых ведерках, огромные деревянные бочки с маслом, маленькие баночки со сметаной, сосиски, сыры. Пожилые дамы торгуют свежим хлебом. Дальше - лотки с бесподобными тортами и печеньями, а также имбирными пряниками, намазанными джемом из роз.

Лет двадцать назад в городе работали три ресторана, вечно закрытые на спецобслуживание. Теперь ресторанов здесь - как такс. Есть маленькие и уютные. Но много гигантов, которые занимают несколько этажей дома, включая подвал.

Например, хороший французский ресторан «Сирано». Я устроилась за столиком во дворе. При свечах. Принесли суп из крапивы малахитового цвета, со сливками и грецкими орехами. Дары леса, «лесная еда». Это очень в польском духе. Лес для поляков - все равно, что море для греков.

У меня на ужин изысканное утиное жаркое со смородиной и яблоками, грибы с сельдереем и картофельный пирог. На десерт - лимонный шербет. Ой, сейчас лопну! Надо срочно выпить кофе. Кстати, поляки считают, что именно они - родоначальники кофейной культуры в Европе. Вот косвенное подтверждение тому: не кто-нибудь, а некий пан Кульчицкий открыл первую кофейню в Вене.

Краковчане просто живут в кофейнях. Чашечка эспрессо, пирожные и болтовня часами - вот обычное здесь времяпрепровождение. Все кофейни оформлены со знанием дела. Вообще, дизайн кафе стал в последнее время в Кракове весьма перспективным бизнесом. Найти два похожих заведения чрезвычайно трудно.

Город реставрируется. Особенно усердно взялись за Еврейский квартал. Возможно, лет через пять здесь не останется старых кошерных ресторанов, которых так много сейчас (уж слишком ветхие здания они занимают), но, несомненно, появятся новые. Я гуляю по кладбищу. Если на могиле изображен голубь - значит, здесь похоронена супружеская пара, чаша и кувшин -знак потомков Левита. Могила известного раввина покрыта камнями, обгоревшими свечами и бумажками с молитвами. Позже, на католическом кладбище, я обратила внимание на могилу родственников Папы Иоанна Павла II - на ней были такие же камни и свечи. И бумажки с молитвами. А еще -цветы и миниатюрные папские флаги.

Наверное, есть какой-то высший смысл в том, что люди становятся такими одинаковыми после смерти. А всю жизнь до нее только и делают, что доказывают свою непохожесть. Но об этом я подробнее подумаю завтра: солнце уже садится. Старый Краков укладывается спать, чтобы завтра встать пораньше.